согласилась составить ему компанию, и они устроились с чашками, попутно разговаривая, как обычно, на насущные темы. На случай таких перерывов у нее была припасена тут любимая чашка с мишками. Пусть по-детски, но из нее и правда было особенно вкусно пить что бы то ни было – чай, молоко, кофе или просто воду.
– Скажите, а я красивая? – спросила у него Маша.
Степаныч удивился от ее вопроса, но ответил, нисколько не смутившись:
– Еще спрашиваешь, ты милая очень, Машка. А чего это задумалась на такие темы? Уж не ухажер ли у тебя появился? – рассмеялся старик.
Тут пришло время смущаться Маше.
– Да о чем вы, Степаныч, нет у меня никаких ухажеров, так… приставучие поклонники… Надоели, сил нет. И вроде я намеков никаких не даю, а они все равно лезут.
– Это тот мужичонка, что ли, что приезжал к тебе на днях? – спросил ее собеседник.
– Да не только… Надоели, – протянула Маша, отхлебывая чай из чашки.
– Ух ты какая, то ли еще будет, ты вон какая дивчина справная! – затянул свою песню Степаныч, вогнав девушку в краску. – А сама-то ты кого ждешь? Кто тебе нравится?
Маша задумалась и, облизнув губы, даже слегка причмокнула:
– Понимаете, Степаныч, иногда я совсем себя не понимаю… Мм, с одной стороны, мне нравятся мужчины, а с другой, они меня начинают раздражать, ну, вы понимаете, грубые какие-то, настырные… То ли дело девушки!.. Мы более нежные и внимательные порой. Мужчины и женщины разные очень, удивляюсь просто, как они составляют пары.
И тут глаза ее коллеги расширились донельзя:
– Ээ, Мария, что-то тебя не в ту степь понесло? Ты не из этих часом?
– Из каких этих? – деловито спросила Маша, а затем, поняв, куда он клонит, рассмеялась: – Ну вы даете, вы что, за кого вы меня принимаете, – быстренько перескочила она с этой темы, густо покраснев. – Да, мужики бывают жуть какие надоедливые, но я же адекватная… Просто иногда я их не понимаю. Женщины мне кажутся более серьезными, что ли.
– Ох, была у меня одна знакомая лесбияночка…, – затянул Степаныч свою песню, – Тоже такая вот несмелая, как ты. Я, помнится, приударял за ней, а все без толку – ей нравились только девчата. Ты знаешь, как в то время это скрывалось, но мне она доверяла. Обидно, что девка она была хоть куда, но шансов у меня было мало. У меня ее карточка даже сохранилась, ты знаешь, а ведь я любил ее… Могу показать, ношу с собой, как реликвию, – с этими словами Степаныч достал из левого кармана фото, пожелтевшее от времени молодой девушки и протянул его Маше.
Та с любопытством взяла снимок в руки. На фото была изображена молодая женщина лет 30, с женственными формами, волнистыми локонами и чувственным взглядом, который прямо-таки и манил. Маша даже почувствовала, как ее обдало жаром…
– Красивая, – прошептала она одними губами, а Степаныч согласно кивнул и то ли в шутку, то ли всерьез произнес:
– Согласен!
Маша
