виновных, но разве людей вернешь?
– Как выглядит этот Гамула?
– Никто толком не знает, – пожал плечами полковник. – Известно только, что молодой. Недурен собой, во всяком случае, так бабы рассказывают. Известно, что ходит в немецкой эсэсовской форме с нашивками куренного. Предпочитает советскую офицерскую фуражку… По какой-то непонятной причине среди бандеровцев она особенно в моде. А вот на кокарде – трезубец! Надо же такое удумать, – хмыкнул он, – советскую кокарду под трезубец переделывать. Гамула враг беспощадный, лютый, и лучше к нему не попадаться, спасения не будет! Так что с ними нужно поступать так же жестоко, как и они с нами. Никакого снисхождения! Вот так-то… Считайте, что выслушали от меня небольшой инструктаж перед отправкой к месту службы. Вас, конечно же, в дивизии еще более обстоятельно проинструктируют, когда будут вводить в курс дела, но счел своим долгом предупредить, на какое место службы направляетесь. И скажу еще так, полковник Утехин прекрасно разбирается в людях, и на такое нешуточное дело человека малодушного он бы никогда не отправил. – Прозвеневший телефонный звонок прервал разговор: – Полковник Александров… Ага, уже подъехала. Спасибо. – Полковник положил трубку и посмотрел на Тимофея: – Как раз сейчас в ваш район, на Немировку, едет машина, может захватить вас с собой.
– Был бы вам очень признателен, товарищ полковник!
– Пустяки… И еще раз хочу предупредить на прощание, вы едете служить в очень неспокойное место, никому не доверяйте. Утром он батрак и кланяется вам низенько, а вечером в спину стреляет. Несколько дней назад пропал ваш предшественник майор Севастьянов. Думаем, что его уже нет в живых. Попытайтесь узнать что-нибудь о нем.
– Задачу понял, товарищ полковник!
– Если возникнут какие-то вопросы, немедленно обращайся, я всегда на связи!
– Есть!
– Так что желаю успешной службы! – Пожатие у полковника Александрова оказалось весьма крепким.
Водителем потрепанной полуторки был обстоятельный сержант лет тридцати пяти. Взгляд недоверчивый и внимательный одновременно. На выцветшей гимнастерке висела медаль «За отвагу» и прямоугольная нашивка за тяжелое ранение. Выглядел бодро, на первый взгляд никакого видимого увечья, и только когда ускорял шаг, становилось заметно, что он слегка припадает на правую ногу. Внешность его вызывала расположение: большой, сильный, неторопливый, а широкая грудь была просто создана для орденов.
– Вы водитель?
– Так точно!
– Мне сказали, что вы можете меня подбросить до места.
– Меня тоже предупредили. Куда именно направляетесь, товарищ капитан?
– Мне в Немировку, под Бровками.
– Знаю, – кивнул сержант. – Я как раз через Батьков еду, рядом с Немировкой. Только у самого села дорога танками разбита. Весной в ней даже самоходки вязли. А сейчас на этой жаре все засохло,
