раз называл Мефодия Кирилл, когда настроение его поднималось.
– Что значит – дрейфуешь? – не понял юмора Мефодий. – Что значит на льдине? – затрещал под ним стул.
– Ледниковый период начинается, – еще громче рассмеялся Кирилл. – Не чувствуешь? – Мы айсберги в океане непонимания. Забей. Просто игра слов.
– Игра слов. «В начале было слово», потом два, а потом придумали в них играть. Все непонятки в мире от этих игр.
– Относись к этому беззаветно, – отломал клешню крабу Кирилл, понюхал и блаженно прикрыл глаза. – Морем пахнет. Ты знаешь, что у краба десять ног? Теперь я понимаю, почему на Востоке здороваются двумя руками. Вот что значит дать краба. Не полукраба, как у нас, а целого, настоящего. Оттого и договоры у них крепче. За отломанную клешню не волнуйся, на ее месте вырастет еще. Новее и крепче!
– Не нравится мне твоя логика, – пододвинул Мифа стул ближе к столу.
– Ты про краба? – посмотрел в благодарные глаза членистоногого Кирилл.
– Я про льдину.
– Знаешь, у меня друг недавно ушел, – отодвинул от себя клешню краба и запил святым духом Кирилл.
– Совсем? – тоже перевел дух Мефодий.
– Нет, на полтора года в Антарктику, – сделал еще глоток Кирилл. – В научно-исследовательскую экспедицию.
– Опять ледниковый период. Долго. За полтора года можно столько дров нарубить.
– Дрова в Сибири. В Антарктике только пингвины и снег. Абсолютная чистота.
– Я бы сказал – мерзлота. Хочешь начать с чистого листа? – намекнул на кипу бумаги в кабинете Мефодий.
– Как только с делами покончим, – понял его Кирилл.
– Дела никогда не закончатся. Каждый день – новое.
– А ты как хотел? Стоит только закрыть дело – сразу почувствуешь старость и одиночество.
– Без дела до тебя никому нет дела, – согласился с опасениями Мефодий. – Снова мы возвращаемся к одиночеству. Одиночество – это заказ времени. Раньше сбивались по двое из экономии, сейчас человеку уже незачем экономить: за тепло отвечает центральное отопление, за свет – просвещение, за влечение отвечает развлечение. Сейчас даже валюта у каждого своя. Дашь – Недашь, Веришь – Неверишь, Возьмут – Невозьмут. Мой тебе совет: делай добрые дела, тебе зачтется. Добывай криптовалюту, она единственная, которая в ходу на том свете, – улыбнулся Кирилл на полном серьезе.
– А я что, не делаю? – достал из-за пазухи сложенный листок Мефодий. Разложил, будто спальное кресло на столе: – Читай.
Напротив дома была огромная яма, которую я все не решался засыпать, и вот однажды машина, груженная песком, свалилась в кювет. Чтобы ее вытащить, песок пришлось разгрузить. Яма исчезла сама собой.
– Ты такой ерундой занимаешься. Плотским, не пора ли подумать о душе?
– Если кто-то торгует войной, я подумал: почему бы не торгануть миром? – Неожиданно лицо Мефодия раскраснелось в говядину. Тема мяса задела его за
