Биба, – это из «неизданного».
Комиссия даже проснулась: не каждый день играют «неизданного Черни».
– А где ж вы взяли ноты?
– Ну, это, в музее Глинки, в общем. Редко исполняется.
– Ну, играйте!
Биба сыграл эффектный этюд в бешеном темпе, кажется, в D-dur, импровизируя по придуманной за десять минут до этого фактуре.
Вначале, правда, заробел и сбился, но ляпнул доминанту на фортиссимо – и опять с начала заигграл…
Педагог потом давился смехом, но прокатило.
А второй случай был наконец, с Чайковским.
На сольфеджио всей группе задали сыграть и спеть любой романс Чайковского. Есть некоторая координационная трудность в том, чтоб играть по нотам и петь одновременно – вот на это и было задание.
– Зубков, – вредным голосом сказала сокурсница-отличница перед уроком, – надеюсь, ты выучил романс Чайковского, а то у тебя уже две двойки стоят!
Биба снова похолодел. Он не помнил про двойки и про романс – тоже забыл.
Что делать?
Биба отправился кое-куда покурить (тогда было можно) и там придумал… Но в этом случае не только фактуру, но и главное – слова!
А надо сказать, что Чайковский иногда пользовался очень убогими виршами. Хорошие тексты даже недолюбливал. Писал часто стихи к романсам сам, и их читать просто так, без слез, нельзя. И чужие тоже брал плохонькие, а первосортная поэзия Чайковскому мешала. Ну, все помнят: «Забыть так скоро, как колыхалась тихо штора, в ночную пору, Боже мой» и т. д. (действительно, ужасное предательство: про эту штору – забыть…).
Но музыка у Петра Ильича потом все обволакивала и компенсировала.
На это и был Бибин расчет.
Его, конечно же, сразу спросили, не пришлось ждать падающего меча долго.
– Зубков, пожалуйста!
– Я, э, ноты забыл, – сказал Биба, но это не отмазка была, а желание объяснить, почему наизусть поет.
– Зубков, тут все с нотами. Попросите у кого-нибудь. Какой романс вы разучили?
– Я, э… его в советском издании нет, а Юргенсона в библиотеке не дают!
– Так, садитесь, Зубков, два! Что вы, как маленький в самом деле?
– Постойте, я спою и сыграю. Наизусть!
– Задано было по нотам, но, пожалуйста, играйте! Как называется романс?
– «Хотел тебе сказать»…
– Что-то не знаю такого. Может быть, «Хотел бы в единое слово»?..
– Нет, – настаивал Биба, уже спокойный и волевой, – именно «Хотел тебе сказать»!
– Играйте, прошу вас!
Биба сел, и в совершеннейшем чайковском стиле, с длинным фортепианным проигрышем, в сложной многобемольной тональности, с перехлестами рук, с обилием модуляций и парой десятков тактов в заключении артистично сыграл собственный романс Чайковского. Даже сам, пока пел, растрогался, так что очки запотели, и на высокой ноте от волнения дал петуха.
Отличница-зубрилка
