нежеланный ребенок. С самого раннего детства мне приходилось отстаивать свои интересы. Я страстно хотела изучать медицину, чтобы помогать людям. К сожалению, окончить школу мне не удалось, доучилась только до одиннадцатого класса. (В гимназиях Германии тринадцать классов. В тринадцатом классе ученики готовятся к поступлению в вузы. Информация из Википедии – прим. перев.). Отец каждый день ровно в 14.00 включал на полную громкость телевизор. Делать в такой обстановке уроки было просто невозможно. Жаль.
Я терпеть не могла отца, а порой злилась и на мать, потому что она вечно плясала под его дудку. Однако я вынуждена была скрывать переполнявшую меня ярость, поскольку мать всё время хотела убить себя. В конце концов, я обучилась на медсестру и стала работать. Я отдавала пациентам всю себя, чем раздражала многих коллег. Из-за этого я ни на одном месте надолго не задерживалась. Часто меняла работу в надежде, что сейчас станет лучше. Однако лучше не становилось. Я пыталась как-то приспособиться. Не вышло.
К собственным детям я была слишком строга. Теперь, по прошествии лет, я об этом очень сожалею. Дочь живет поблизости от меня, тем не менее, мы практически не общаемся. Сын с семьей живет в Шварцвальде. С ним у нас сложились хорошие отношения. У них мне привольно. В этом месте я заряжаюсь новыми силами.
Когда в 1995 году мне впервые диагностировали рак, для меня это был полный, совершеннейший шок. Я чувствовала себя так, будто прямо из кабинета врача меня выбросило в открытый космос. Я опасалась потерять рассудок. Но когда я сказала врачу о своем опасении, он ответил, что сумасшедших и без меня на свете достаточно и лучше бы мне сдержаться. Эти слова меня просто добили.
В тот же день я должна была ложиться в больницу на обследование. На пути туда я уже серьезно подумывала о самоубийстве. Мысль о смерти давала мне внутренний покой. Я уже решила броситься под поезд в метро, однако в последний момент меня как молнией поразило: да ведь мой сын работает машинистом метро! Я ни за что не желала ему пройти через подобное.
Работая медсестрой, я наблюдала достаточно случаев, когда онкологические больные возвращались в клинику второй и третий раз, но, в конце концов, умирали. Я видела многих тяжелых больных, и мне не хотелось такого – смерти в рассрочку. Ведь победившие рак в клинику не возвращались, а значит, я их и не видела. Правда, вариант хорошего исхода у меня в голове просто не существовал, я не могла себе представить такого.
Мне дважды диагностировали рак груди. Были сделаны две операции, грудь сохранили. После операций врачи рекомендовали пройти курс лучевой терапии или принимать тамоксифен. Я долго думала. И наконец решилась – не буду. Вместо этого записалась на антропософскую психотерапию и стала колоть мистель. Спустя несколько месяцев после операции подруга рассказала мне о медицинском психотерапевте, который успешно излечивает раковых больных методом Имагинативной психотерапии тела. Если бы услышала подобное год назад, я бы сказала: да что за бред.
