в форме старшего майора госбезопасности. Он держал перед собой на вытянутой, дрожащей руке какую-то бумагу. Лоснящееся жиром лицо покрывала испарина. За ним настороженно ступали еще два чекиста, держа правые руки в карманах. Майор остановился за несколько шагов до маршала и спросил:
– Михаил Николаевич?
– Да, а в чем дело?
Услышав привычно-командный голос маршала, толстяк еще больше побледнел, но все же ответил:
– Вот ордер товарища Ежова, вы арестованы.
Тухачевский вскочил и схватился за револьвер. Майор завизжал, словно свинья, от страха. Проворно для своего телосложения перепрыгнул через стол охранника и, пригнувшись за ним, крикнул отшатнувшимся в стороны помощникам:
– Да чего вы стоите, стреляйте, стреляйте же!
Грохнули два выстрела, оба мимо. Из стены полетели куски бетона, посыпалась штукатурка.
А Тухачевский вдруг медленно поднял пистолет к виску и нажал спусковой крючок.
Чекисты боязливо приблизились к упавшему на пол телу. Из головы маршала шла кровь: пуля лишь прошла по касательной. Раненый уже приходил в себя.
– Он жив, товарищ Попашенко, – сказал один из них.
– Так вяжите его, сейчас ведь встанет, черт, и всех тут положит. Быстрее, болваны!
Те рьяно набросились на лежавшего, орудуя рукоятками пистолетов, словно кастетами. Тухачевский пытался отбиваться, но только еще больше разозлил нападавших. Войдя в раж, они стали бить его и ногами.
– Хватит, хватит, – сказал Попашенко, поднимаясь из-под стола и поправляя форму, – наденьте на него наручники.
Уже чувствуя себя более уверенно, подошел к маршалу, наклонился. Не с первого раза, но сорвал знаки различия.
– Вы арестованы, – повторил, – вас проводят.
Помощники подхватили пленника под руки и вывели.
…Заняв небольшой кабинет в здании парткома, двое чекистов гримировали синяки у переодетого в гражданское Тухачевского. В темном углу, почти сливаясь с обстановкой, сидел невзрачный на вид мужчина, молчавший все это время. Внезапно он сказал:
– Оставьте нас.
Сотрудники, козырнув, безропотно вышли. Хлопнула дверь, и мужчина поднялся со стула. Подойдя вплотную, поинтересовался у арестованного:
– Есть ли какие-то просьбы, пожелания личного характера?
Тухачевский молча смотрел в пол. Налитые кровью глаза полыхали адскими кострами ярости. Незнакомец присел перед ним на корточки и взял рукой за подбородок. Маршала передернуло от отвращения.
– Я понимаю, как тяжело проигрывать, Михаил Николаевич. Но вас, считайте, больше нет. Гарнизон даже не узнает о происшедшем, пока не выведем на суд. А дальше будет поздно.
Мужчина похлопал себя по карманам серого пиджака, достал маленький «браунинг» и протянул маршалу:
– Кажется, застрелиться хотели? Пожалуйста. Возможно, для всех это будет
