пожала плечами:
– Да нет. Ставь.
Под лейблом «старых американских фильмов» она ожидала увидеть боевики с Ван Дамом и Чаком Норрисом. И когда на экране замелькали несвойственные этим жанрам титры, удивилась.
Кино на самом деле оказалось старым. «Сестра его дворецкого».
Очарование черно-белой пленки, игра Дины Дурбин, слега наивная, но такая искренняя, завораживали. Погрузившись в простенькую, но милую историю, Ира с ногами забралась на диван и «под шумок» съела весь салат. Жирный сыр на ночь больше не смущал.
И Денис не тревожил. Да что там, она почти забыла о его присутствии. И когда кино закончилось, обнаружила себя сидящей подле него.
Это оказалось… волнующе. Совершенно рядом, на грани. И – удержаться от того, чтобы подвинуться еще. Хоть чуть-чуть. Хоть на пару миллиметров…
Денис облегчил задачу. Поднялся, отчего диван спружинил, и потянулся за диском.
– А что у тебя еще есть?
– Я же говорю – полная коллекция. Если есть желание, завтра еще посмотрим. А сейчас, – он зевнул, да так, что тут же захотелось повторить, – спать пора. У меня завтра тяжелый день.
Ира кинулась собирать со стола грязную посуду. Денис не позволил:
– Иди, я уж сам как-нибудь.
– Но…
– Ты готовила ужин. Я убираюсь. Все честно. Ну, иди, иди, – прошептал, как непослушному ребенку.
Ира сочла за благо ретироваться – тело выдало слишком неоднозначную реакцию. Захотелось немедленно оказаться с Денисом в одной постели. Или хотя бы… поцеловаться.
Проклятье! О чем она думает! Ира захлопнула дверь и привалилась к ней, прижав ладони к пылающим щекам.
Она это уже проходила чуть раньше. Когда полотенце слетело с бедер, когда капли воды бежали по коже, а мокрые волосы поблескивали в лучах слишком ярких ламп.
Справилась тогда – справится и теперь. Только… почему-то этого совсем не хотелось.
Заснуть не получалось. Полушка казалась то слишком горячей, то очень жесткой. Одеяло вдруг начинало душить, а стоило откинуть его в сторону, до костей пробирал холод. Этого Ирина понять не могла: в комнате было довольно тепло. Даже, наверное, душно.
Решив, что кондиционированный воздух и есть причина бессонницы, Ира распахнула окно.
Где-то вдалеке гудела неспящая трасса. Дома и деревья частично глушили звук, так что при закрытых окнах было совсем неслышно. Да и теперь до неё доносился лишь невнятный гул.
Элитный дом, окруженный забором, имел собственный двор и сквер. На него и выходили окна комнаты. Фонарь подсвечивал листья дерева, под которым примостился, и все вокруг казалось погруженным в сказочный сон. И только кошка, метнувшаяся наискосок, от калитки к дому, напомнила, что все – реально.
Но Ира не хотела в это верить. Она еще не отошла от фильма, и в ушах стоял романс, спетый Диной Дурбин с чудовищным, и в то же время милым акцентом.
– Очи черные… – невольно шевельнулись
