английский, а она обложилась учебниками по французскому и через полгода бонжурила так, что любо-дорого слушать. Затем Глеб Сергеевич неожиданно понял, что дочка выросла, и захотел сделать из нее этакую барышню, которую не стыдно предъявить друзьям и знакомым. Посоветовавшись с очередной любовницей, он потащил Альку к стилисту. Она послушно пошла, но только для того, чтобы потом с особым удовольствием распрямить кудри и перекрасить русые волосы в яркий медный цвет. И красных прядок добавила, чтобы уж оглушить наверняка… Глеб Сергеевич побледнел, побагровел и ухнул выразительное: «У всех дети как дети, а у меня чудовище!» – махнул рукой и нашел утешение в объятиях сексапильной секретарши. Альке срочно требовались новые горизонты…
Находясь в процессе написания диплома, она решила не терять времени даром – почему бы не устроиться на работу? Собственные деньги не помешают, да и времени свободного куча. Пока можно трудиться на благо фирмы папочки, а там видно будет…
Для начала она напросилась в бухгалтерию перебирать бумажки – занятие оказалось малополезным и скучным, однако у Альки хватало и других развлечений. Окружающие воспринимали ее со сдержанным недоумением и опаской (все же дочь генерального директора), а она охотно платила им той же монетой – привычно куролесила, загоняя недругов в тупик, и прекрасно себя чувствовала в любой роли. Три месяца пролетели незаметно, а потом случилась великая любовь…
– Я ему сама скажу, – бросила Алька, оборачиваясь к Костику. – Меня он точно не убьет, а вот за твою жизнь я не дам даже ломаного гроша.
Глеб Сергеевич Воробьев отдыхал. Похмелье – особое состояние, при котором противопоказано усиленно думать, производить какие-либо действия или принимать решения. Лучше лежать на прохладном кожаном диванчике, свесив руку, стонать и материть головную боль, а также дружков-одноклассников, которые вчера затащили в сауну, а потом в ресторан. Пять лет не виделись, и хорошо же было! Не скучали, не перезванивались, не задавали друг другу дурацких вопросов, не хвалились, как сороки на базаре. А тут втемяшилось одному в голову встретиться, и пошло-поехало! Креветки, капусточка, зеленый лучок и водочка… Да чтоб ей пусто было! И зачем он вообще притащился в офис, да еще на машине? Директор… ага… директор… привык! Будто без него стиральный порошок и гель для унитаза по коробкам не распихают.
– Ой, мама дорогая, – жалобно пропел Воробьев, медленно поднимаясь. – Не пей, Андрюха, никогда не пей! Ой… – Остановив взгляд на графине с водой, он подошел, взял его и пузатым боком приложил к виску. – Наташка со мной теперь не разговаривает, осуждает… А я себе другую секретаршу найду – молчаливую и покладистую. Совсем девки обнаглели… Кто в доме хозяин?
– Просто помирись, – спокойно ответил Андрей, не оборачиваясь. Его внимание было приковано к карте России, пришпиленной к стене разноцветными кнопками. Ярославль, Иваново, Тверь, Владимир, Рязань и другие города оранжевыми пластмассовыми флажками сообщали о том, что на их территории
