Сами бы давно уже померли в руинах, не помоги они нам. Ты где воевал?
Стас чуть помедлил.
– Сначала на Украине, – сказал он. – Партизанили в Полтавщине. Потом Крым защищали.
– На Украине, – проговорил батюшка. – А я вот в Введенском монастыре близ Суздаля прибился, пацаном голым, после того, как вы Москву расколбасили…
– Москву не мы, – сказал Стас.
– Какая разница, – махнул рукою батюшка.
Возникла пауза, которую надо было быстро заполнять, пока отец Феоктист не окунулся в тяжкие воспоминания своего детства.
– Значит, я могу идти на этот приход? У них есть место?
– Есть, – кивнул отец Феоктист. – Шамкает у них на клиросе одна бабка, да ее уже никто не понимает. Настоятелем там отец Глеб Коротков, он там при приходе еще дом престарелых держит, за счет зеленых благодетелей. Молодой, энергичный…
– А где храм находится?
– На Рыбачьей площади, где дорога на Воронеж. Окраина, но народ тихий, спокойный. Только ты не торопись, отец Глеб дома, как и я, с похмелья лежит. Ты к нему в субботу приходи, перед службой. Там и разберетесь.
– С похмелья? – покосился на батюшку Стас.
– А ты что подумал? В мэрии вчера гульбище устроили, так нас в обязательном порядке… Трое зеленых во главе стола сидели, все посмеивались над нами.
Батюшка сплюнул.
– Зачем же вы пошли?
– Епархию представлял, – сказал батюшка. – Мне владыка про это в обязательном порядке наказал: «Смотри, Феоктист, чтобы ублажал зеленых во всем!»
Стас усмехнулся.
– Мне интересно, как вы их в Святое писание вписали?
– А чего там? – пожал плечами отец Феоктист. – Они сами себя вписали. Так вот и формулируют, флюктуационый скачок рудиментарной цивилизации, причуда эволюции.
Стас качнул головой.
– Во как!
– Да, брат, – вздохнул отец Феоктист. – Их на козе не объедешь. Ведь ежели ты протестовать сейчас начнешь, так они сами тебя и финансировать будут, потому как уважают отдельное мнение.
– И что, протестует кто?
Батюшка тяжко вздохнул.
– Куда тут протестовать, – сказал он. – Сплошная пьянка… Владыка вон, в Австралию поехал – зачем, думаешь? Опять же, пьянка на больших верхах. Называется – экуменизм.
Стас согласно кивнул.
– А что церковь говорит про все эти Дома Свиданий? – спросил он.
Отец Феоктист повернул к нему свое красное лицо и цыкнул зубами.
– Церковь ничего не говорит, – сказал он. – На исповеди можно и епитимью наложить, но вслух лучше не болтать. Это ведь у них считается за главное достижение содружества цивилизаций.
– Значит, этих детей никто не крестит?
– Так специальное решение вышло, – вздохнул батюшка. – Крестить можно только после достижения совершеннолетия, по ясно выраженному желанию.
– А будет ли у них такое желание?
– А
