сам не воевал, а оказался в системе уже после всех ужасов войны, всегда интересовался, каким образом земляне оказались в армии рептилидов чуть и не с самого начала кампании. Но Роджер Фрост никогда не говорил на эти темы. Вот и теперь, приехав из Скандинавии, он был недоволен жарой, хотя для сентября погода вовсе не была исключительной.
– Что заставляет вас жить на Севере? – спросил Гейшахт после приветствия.
– Есть одно обстоятельство, – усмехнулся тот. – Но давайте к делу. Значит, Анри Десконье был у вас?
– Да, – подтвердил Гейшахт. – Он интересовался деятельностью центра рептилидов.
– Он говорил только с вами?
– Он еще имел отдельную беседу с нашим агентом.
– С кем именно?
– С Дианой Милоновой.
Фрост чуть усмехнулся.
– Уверен, что ему потребовалось на это больше времени чем он предполагал.
– Она не стала скрывать, что тот давал ей рекомендации по вопросу работы.
– И что он рекомендовал?
Гейшахт скривился и повертел рукой в воздухе.
– Обычную чепуху, – сказал он. – Ничего серьезного.
Фрост глянул на него пристально.
– Значит вы думаете, что генерал Десконье приехал в ваши места, чтобы наговорить Диане всякую чепуху?
Гейшахт вскинул голову.
– А что я еще могу думать?
Фрост почесал кончик носа. Нос у него был длинный, прямой и тонкий, как на портретах древних римлян.
– С кем работает Диана в центре?
– С Агатой Маркевич, – отвечал Гейшахт.
– Что вам про нее известно?
Гейшахт пожал плечами.
– Возраст, образование, личное дело ее дочери.
– У нее дочь?
– Да, ей пятнадцать лет. Последнее свободное поколение.
– А кто отец?
Гейшахт чуть поморщился.
– Она это скрывает, но нам удалось выяснить. В последние дни войны она была изнасилована мародерами. Этот ребенок появился в результате насилия.
Фрост покачал головой.
– Это интересное обстоятельство. Как она оказалась в центре?
– Она учила их язык в лагере, – стал рассказывать Гейшахт. – Потом ее взяли на курсы. Короче, язык рептилидов это ее основная специальность.
– Что еще на нее есть?
Гейшахт задумался.
– Совсем выпало, – признался он виновато. – К ней вернулся двоюродный брат, который сидел пятнадцать лет в лагере за военные преступления.
Фрост вскинул голову.
– Его имя?
Гейшахт был вынужден заглянуть в свой планшет.
– Станислав Бельский, – сказал он. – Сейчас он в городе ищет работу. У него ограничения по ряду категорий.
– Станислав Бельский, – Фрост заглянул в свой планшет.
– Я даже не понимаю, на что ей
