копий взяли: Славка – топор, Рипа – самый большой из обнаруженных кухонных ножей. Еще она прихватила медицинскую сумку, поскольку положить провиант больше было решительно не во что.
– Ты бы выложила часть медикаментов. Видно же, что тяжело.
– Понимаешь, не знаю как где, но у нас бытовало поверье, что ничего из такой сумки вынимать нельзя, иначе как для использования по назначению. – Девушка выглядит слегка смущенной. – А то именно этого и не хватит.
Кипяченую воду из остывшего чайника перелили в мех, который при помощи лямок, связывавших покрытие балагана, парень приторочил на спину вместе с парой спальников. Пошли. Как раз солнце встало.
На границу степи выбрались быстро. Стада диких коров не наблюдалось, а все остальное – без изменений. По верхнему краю оврага направились прочь от реки, углубляясь в степь. Слева овраг, справа равнина. Два часа туда, столько же обратно. Ничего примечательного. Рипа, правда, сорвала несколько цветочков и украсила ими свою шляпу. Вообще-то смотреться стало гармонично. И по склонам оврага у разных деревьев кое-где веточек с листочками посрезала, так и шла с веником в руках. Славка больше по сторонам поглядывал, нет ли где какого опасного зверя.
Вернувшись к границе поймы, поворотили спиной к почти полуденному солнцу и направились в сторону верховьев реки. Следующий встреченный ими овраг оказался широким, и по дну его протекал ручеек. Пологие, очень пологие склоны заросли высокой травой, и стадо диких коров как раз здесь и паслось. Обошли подальше. Тут вообще и заросли кустарника встречались часто, и деревьев немало росло. Да и трава выглядела очень бодрой. А сама ложбина уходила вдаль, просматриваясь на большое расстояние.
Открывшаяся слева панорама определению «овраг» никак не соответствовала. Славка долго всматривался в эти слегка наклонные поверхности, заросшие травой, мелким кустарником и редкими деревцами. Что-то эта картина ему напоминала. Особенно речка, петляющая по плоскому дну. Или ручей, хотя течение очень слабое. В нижней части, явно заливаемой водой, трава просто буйствовала, радуя глаз богатой зеленью и обилием цветов.
Диким коровам это великолепие тоже нравилось. Они паслись, скрытые по брюхо от глаза стороннего наблюдателя.
Рипа с удовольствием любовалась открывшимся видом, причем взгляд ее обшаривал пространство методично, словно сканируя и запоминая все детали пейзажа.
– Собираешься рисовать по памяти? – спросил Славка, отметив столь пристальное внимание.
– Еще не поняла. Что-то мне эта картина напоминает, пытаюсь вспомнить.
– Как будто чего-то не хватает, – подключился Славка к ее умственной деятельности.
– Да, недостает деталей, а каких – не пойму. И для чего?
– Хат недостает, крытых соломой, и плетней с крынками на кольях. И снега. И будет тебе «Ночь перед Рождеством», где кузнец Вакула тащил в мешке черта.
– Точно!
