style="font-size:15px;"> Вечером Анне позвонила мама. Девушка как раз закончила раскладывать по местам вымытую после готовки посуду. В благодарность за приют и понимание, она решила периодически баловать брата блюдами домашней кухни из своих собственных излюбленных рецептов. Разумеется, начала она с большой кастрюли наваристого борща, и он оказался таким вкусным, что уже в процессе приготовления девушка то и дело тянула в рот полную ложку – «попробовать». Когда позвонила мама, Анна чувствовала себя объевшимся слоником и мечтала полежать на диване и посмотреть по телевизору какой-нибудь не очень глупый сериал. Кстати, горло болело уже не так сильно, и шипеть девушке удавалось вполне разборчиво.
– Анечка, ты где? – задала Нина Дмитриевна самый популярный за последние два дня вопрос.
– На табуретке, – честно прошептала Анна, – но очень хочу на диван, если ты не возражаешь.
– Опять ты шутишь! – возмутилась мать, но тут же до нее дошло, и она резко поменяла тему: – Почему ты шепчешь? Ты не можешь говорить? У тебя рядом кто-то, кто не должен слышать твоих разговоров? У тебя точно все в порядке? Тебя никто не похитил?
– Мам, ну это уже чересчур! – воскликнула девушка, забыв о сорванном голосе, и у нее получилось что-то среднее между визгом бензопилы и скрипом несмазанной калитки. – Кому я нужна, похищать меня? – Голос обиделся на такое «нецелевое использование» и снова пропал, пришлось дошепетывать: – Я просто голос сорвала, говорить не могу, вот и все.
– Так ты еще и больна? – запричитала Нина Дмитриевна. – Давай я приеду, помогу! Скажи куда.
Анна улыбнулась. Хитрила мама неважно, но попытка была засчитана.
– У меня ничего серьезного, мам, честно. Нужно лишь пару дней поберечься, горло в тепле держать и пить теплое молоко с медом и некрепкий чай. Не переживай ты за меня.
– Как я могу не переживать? Ну как? Приехала с работы, твоих вещей нет, в комнате записка… Отец рвет и мечет, со мной поругался, что я тебя плохо воспитала, закрылся в зале, со мной не разговаривает… Плюс я не знаю, где ты, есть ли тебе что есть, где спать. – Мама, кажется, заплакала, и от этого сердце Анны сжалось. – Возвращайся домой, дочь, пожалуйста! Мы все уладим.
Девушка заскрипела зубами, стараясь не выдать своих чувств. Очень не хотелось огорчать маму, но и на себя было не наплевать. Она точно знала, что ни мама, ни она сама не смогут переделать отца. А жить так, как раньше, уже не было ни сил, ни желания. Пора было начать себя уважать.
– Извини, мам, но нет, – все так же тихо, но уверенно произнесла она. – Я приняла решение, и я буду его придерживаться. Если я сейчас вернусь, он меня живьем съест – и дальше мне вообще жизни не будет. Никакой. Так что нет.
В замке входной двери повернулся ключ – похоже, Валентин возвращался с работы.
– Я тебя очень люблю, мамочка, – прошептала Анна. – И в этом ничего не изменится. А отец подуется, помолчит, перебесится
