а что было потом, я не помню, дальше все в дырах, то тут, то там по несколько секунд просто исчезают, изъеденные страхом и злостью. Кажется, я что-то закричала… или просто закричала… но ветер заглушает все звуки, уносит… он всегда все уносит… Но Кужавский слышит, он оборачивается. Я надеялась, что, увидев меня, он убежит – ведь Максим говорил, что одна из женщин выжила, потому что убийцу кто-то спугнул. Но на этот раз он никуда не бежит, он даже…
…я рядом с ним, я далеко от того места, где стояла вначале… он выпускает женщину и она валится в снег, хрипя и надсадно кашляя, утыкается в него лбом, словно молится, и ее пальцы скребут по снегу… Аристарх совсем рядом… только не смотреть в лицо… шокер… шокер… вот так, прямо в пальто… в живот… и кнопку… вдавливаю кнопку с такой силой, словно хочу выдавить ее с другой стороны. Но не слышно знакомого треска, и Кужавский не содрогается от мощного электрического разряда. Я жму на кнопку снова и снова, но шокер мертв, он не работает, и я роняю его, отшатываюсь и стукаюсь о холодную стенку гаража, ловя ртом мерзлый воздух вместе со снегом, а Кужавский делает шаг ко мне, и на его лице насмешка, удивление и странная строгая досада солидного человека, которого оторвали от важного дела. Он слегка разводит руки в стороны, натягивая зажатую в пальцах проволоку, и острия шипов на ней блестят влажным блеском чужой крови. Кажется, весь мир исчез, и ни-кто не услышит, кричи не кричи, остались только снежные вихри, огрызок луны, да мы трое – высокий мужчина с искаженным лицом, я, прижавшаяся к задней стенке гаража, и женщи-на, которая, отчаянно и страшно кашляя, ползет на четвереньках в сторону, параллельно га-ражам, оставляя на снегу пятна крови; распахнутое пальто наполовину сползло с нее и неле-по волочится следом…
…гаражи неплотно примыкают друг к другу, и немного правее вполне приличная щель, в которую я могу протиснуться – это быстрее, чем оббегать ряд заново. Я поворачиваюсь и ныряю в нее, уже мало чего соображая, но сильная рука хватает меня сзади за куртку, выдер-гивает обратно, встряхивает, словно тряпку, и швыряет вперед и вбок, и блестящая железная стенка стремительно летит мне навстречу. Я успеваю заслониться рукой и удар приходится на нее…
…больно… неужели никто не слышит, как я кричу?.. молния расходится с противным треском, когда он раздирает ворот моей куртки… он что-то говорит, бормочет… я брыкаюсь отчаянно, я даже два раза попадаю ему по ноге – больно попадаю, потому что он вскрикива-ет… пытается зажать мне рот… кусаю за ребро ладони… горький вкус крови… удар по за-тылку, и снег вдруг начинает темнеть… больно… и никого… никого…
…успеваю просунуть под проволоку ладонь, но это почти не помогает… шипы вонзаются в пальцы и шею… проволока режет горло… Веня, Веня… Ленька… спасите… хлопья черно-го снега падают с горящего неба… безликие высотки вспыхивают алым и теряют очерта-ния… воздуха… в голове набухает огромный пузырь, полный боли… и где-то далеко вдруг странный звук – то ли хлопок, то ли… взорвали петарду? – где-то очень
