был давно позади, а поскольку почти всех спортсменов уличили в связи с «Рыцарями Карла Великого» и исключили из школы, Джерико занимался только с Уиллом. И Уилл быстро понял, что тренировки были задуманы для гораздо большего, чем просто отработка техники на беговой дорожке.
Каждое задание Джерико ставило перед Уиллом новый вопрос: Ты достаточно силен? Ты достаточно крут? Ты достаточно (подставьте нужное)? Уилл подгонял себя, всегда отвечая да, но Джерико казался раздражающе безразличным к его усилиям. Либо он был безумен, либо ему невозможно было угодить. Но это только подстегивало Уилла прикладывать больше усилий. Он не знал, сколько гнева навлечет на себя, если просто скажет нет. У него не хватало смелости даже представить это.
– Да, – сказал Уилл. – Да, я справлюсь.
Джерико не отреагировал. Казалось, он вообще на это не способен. Он просто слушал Уилла, анализировал его слова и отвечал, только если было что сказать. Обычно он не говорил ни слова, но однажды без видимой причины тренера понесло. Он пустился в рассуждения о своей личной философии – заумной смеси нью-эйджевской метафизики и античной мифологии, преломленной традициями и легендами американских индейцев, к которым Джерико и принадлежал. Традиционные ритуалы социального взаимодействия – налет показной вежливости, благодаря которой люди начинали думать лучше о себе и друг о друге, – для него не значили ровным образом ничего.
Но что меня по-настоящему сводит с ума, это то, что он вообще никогда не отвечает на мои вопросы. Особенно если мне отчаянно необходим ответ, например зачем мы все это делаем. Чему вы пытаетесь меня научить?
Какой бы ни была цель, пока шла зима, Джерико ставил все более сложные задачи. Обычно они были чисто физическими – добежать отсюда туда, залезть на тот холм, спрыгнуть с края. Иногда это были задания на выносливость – стоять на одной ноге на скале и с закрытыми глазами слушать ветер или же застыть в какой-нибудь мучительной позе на час, пока мышцы не начнет сводить. Иногда в упражнениях, казалось, вообще не было смысла – например, «сидя с каменным соколом в руках, очисти свой разум и представь колодец, а теперь медленно набери в ведро воды и сделай большой глоток».
И все же, какой бы ни была цель, Уилл неуклонно становился сильнее. Постепенно росла его уверенность и в своих способностях – поразительной скорости и выносливости, – и в удивительных способах, которыми он мог влиять на окружающий мир только лишь силой мысли.
Так что на этот раз?
Джерико полез в карман своего дождевика и вынул блестящий серебряный доллар. Он показал монетку Уиллу, а затем со всей силы швырнул ее в сторону озера. Монетка звякнула о крупную льдину почти в сотне ярдов от берега.
– Не раздумывай, – сказал Джерико. – Просто иди и достань ее.
Уилл отбежал от озера на двадцать шагов, а потом развернулся и помчался к воде, с удивительной прыткостью набирая скорость. У кромки воды он, думая не раздумывай, перемахнул через береговую линию и приземлился на льдину в десяти футах от
