и технических жидкостей, по виду на пять, десять и двадцать литров, но они вмещают тридцать пять, семьдесят и сто сорок соответственно. Есть ящики для боеприпасов с таким же масштабом вмещаемого количества единиц, но об этом достаточно. Продумана магическая система глушения выстрела.
Он еще некоторое время читал лекцию, вертя в руках то один прибор-артефакт, то другой, а потом поставил задачу разбираться самим, дав команду разойтись.
Я взял часть экипировки и пошел домой, чтобы там спокойно поковыряться.
– Егор, – услышал я голос Булычева.
– Я, товарищ генерал! – рефлекторно последовал мой ответ, что-что, а уставный порядок обращения в армии прививается даже привыкшим к самостоятельным действиям и особому отношению боевым магам.
– Подойди-ка сюда.
Я положил на бетон свертки с имуществом и приблизился к столику генерала. Тот неспешно положил на край столика несколько документов, подвинув пальцами в моем направлении и выразительно посмотрев на меня.
Я взял их. Документы были распечатаны на обычном лазерном принтере, прошиты толстыми нитками и проштампованы синими печатями. В правом верхнем углу значилось «Для служебного пользования».
– Что это?
– Это я так, выжимки тебе в дорогу собрал на всякий случай. Там по международному праву, по действиям миротворческих сил и прочая ерунда на случай контакта. Психологи хотели в группу своего запихать, но их не утвердил Даждьбог, сказав, что психолог станет только обузой для решительных действий, мол, не дураки, сами разберутся. Наши вообще хотели человек сорок протолкнуть, даже многие высшие уже было кивнули, но кто-то вмешался.
– Кто?
– Не знаю, может, Сварог, может, кто из темных, но пойдете только вы. Одну берегиню разрешили, и то конкурс, говорят, дикий был.
– А Сорокин?
Генерал скривился, словно я наступил на больную мозоль:
– Его уже списали, но в списках он прошел и потому пойдет с вами в качестве груза.
– Как списали?
– Ну… совсем… его из живых уже вычеркнули. А он жив. Знаешь… это большая игра… тебе потом все расскажут, сейчас нельзя. Я понимаю, что недомолвки не нужны, но так надо. Поверь, – виновато произнес он.
Я промолчал, скосив глаза на стажера.
– Ты не обижай его, – продолжил генерал, – ему и так досталось. На десяток человек хватит намучиться.
В хранилище вприпрыжку вбежала Ольха и, приблизившись к моему столу, с широкой улыбкой на губах положила на него дохлого голубя. Сизарь был испачкан в чем-то черном, словно в маслоотработке.
– Ольха, ну вот зачем? – состроив скорбную физиономию, произнес я.
Девочка улыбнулась еще шире и, схватив голубя, подбежала к генералу, при этом она размахивала птицей как игрушкой.
