я, обращаясь к Господу, и говорил: «Почему же это мой удел? Разве Ты не видишь, что никогда я не был способен на зло?» И ответил Господь, что так необходимо, дабы я имел представление обо всех состояниях, как же иначе тогда я смогу говорить обо всех состояниях. И в этом я увидел бесконечную любовь Божию. А также видел я океан тьмы и смерти, а ещё бескрайний океан света и любви, который покрывал океан тьмы.
Это изречение, часто цитируемое современными квакерами, свидетельствует не о пустом оптимизме в отношении современного мира, словно бы подразумевая: «А, чего волноваться, – есть Бог в небесах, так что с миром всё будет в порядке». Напротив, Фокс, подобно другим христианам, полагал, что страдания есть неотъемлемая часть жизни, но есть ещё нечто более сильное, сильнее всех страданий. Есть свет, который, как сообщает нам Евангелие от Иоанна, «во тьме светит, и тьма не объяла его», и свет этот «просвещает каждого человека, приходящего в мир».
Страдания
Вряд ли вы услышите от кого-нибудь из квакеров мнение, что Бог в небесах полагает, будто «наказание ещё никому не повредило, а вот добра сотворило много». Да, конечно, страдания есть на земле. Неправильно говорить о страданиях, всегда облагораживая их жертвы, да и попытки оправдать неизбежность страданий не годятся в разговорах с жертвами этих мук. Мир полон невинных жертв. Разговоры же о грехах, как о причине страданий, в прошлом очень часто использовались для угнетения бессильных, для того, чтобы они знали своё место.
Лауреат Нобелевской премии писатель Эли Визель в своей книге «Ночь» рассказал о своих страданиях в Освенциме и Бухенвальде. Я никогда не забуду один душераздирающий случай из этой книги. Визель описывает смерть молодого паренька в Освенциме. Антифашисты взорвали электростанцию, мальчик был схвачен и приговорён к казни за отказ назвать имена преступников. Заключённые были согнаны на казнь, чтобы они видели смерть мальчика и ещё двоих причастных к делу. Вот уже петли одеты на шеи. Двое взрослых приговорённых кричат: «Да здравствует свобода!» Кто-то в толпе, стоящий позади автора книги, восклицает: «Где Бог? Где он?» Трое несчастных повисли на своих верёвках. Заключённые вынуждены быть свидетелями страшной смерти мальчика, длящейся более получаса. Визель пишет:
Я слышал, как тот человек позади меня вопрошает: «Где Бог, где Он теперь?»
И я слышал, как внутренний голос мой отвечает ему: «Где Он? Он – здесь, Он повешен на этой виселице».
Я часто размышлял над этим эпизодом. Эпизод вспоминался мне, когда я сидел в тишине молитвенного собрания. Это был очень важный вопрос. Слова так двусмысленны. Что имел в виду Визель? Имел ли он в виду то, что его понимание Бога умирало в тот момент, когда умирал мальчик? Альбер Камю в своём романе «Чума» также описывает смерть невинного мальчика, который умирает от чумы. Его вывод был таков, что он не может принять
