Общий. Но каждый человек же его себе по-разному представляет, так? Вот у бабушки твоей бабушки он на облачке сидел, пальчиком грозил. У Иван Иваныча из финотдела он в черной рясе, с крестом… А вот помнишь фильм «Догма»? Там Бог вообще женщиной был…
– А вы почему вот такой?
– А тебе какие мужчины больше нравятся?
– Высокие, симпатичные… Чтоб плечи широкие, глаза голубые… Постарше меня, лет пятидесяти… Улыбка еще обаятельная… И чтобы руки золотые!
– Я вроде все учел, – оглядел себя незнакомец.
«Клац-клац», сказали спицы. Клац-клац.
Она, как завороженная, смотрела на его руки, которые продолжали вязать, петелька за петелькой, петелька за петелькой, и рраз – последняя петелька была закончена, незнакомец ловко затянул ниточку, откуда-то взявшимися ножничками ее отрезал и маленьким крючком спрятал внутрь носочка.
– Это тебе, – протянул он носочек Инессе. Размер 39, полушерстяной – чтобы не так быстро протирался. Завтра второй свяжу. А то ты же дома мерзнешь, пока отопление не включили.
Она отчетливо вспомнила, как пару дней назад, пробежавшись по холодному полу из спальни в ванную, подумала: «Господи, хоть бы носочки кто связал, и то теплее было бы».
– Послушайте, – подняла она глаза на своего странного пассажира, – а как вы…?
В машине никого не было. Вечернее солнце красиво освещало дома и деревья, а радио тихонько мурлыкало бодрый мотив песни «Personal Jesus».
Утром, сев в холодную машину, она опасливо повернула голову в сторону пассажирского сиденья. Там никого не было. Весь вечер накануне она была сама не своя, ожидая появления своего полу-воображаемого собеседника в самых неожиданных местах, например, в туалете, – какой конфуз, мама дорогая! – но его не было. Можно было даже подумать, что она и не видела его никогда, но ярко-желтый носочек, спокойно лежавший на кресле в коридоре, свидетельствовал, что в психушку ей еще не пора. Хотя, как посмотреть. Мама говорила, что если человек разговаривает с Богом – то это молитва, а если Бог с человеком – то это шизофрения. При этих словах окружающие обычно смеялись, всем своим видом показывая, что они-то не такие… Они нормальные.
После ужина она налила себе бокал вина и села перед телевизором – она жила одна уже год, после затяжного и болезненного развода, в результате которого получила квартиру с обременением в виде ипотеки и стойкое убеждение, что «мужики-козлы». Когда второй бокал был уже наполовину пуст, ей вспомнился вопрос, на который она не ответила: «А зачем ты делаешь то, что ты делаешь?» и она задумалась, а зачем, собственно, она пьет, причем почти каждый вечер? Сегодня даже была не пятница – любимый повод выпить окружающих ее офисных трудящихся.
– Ну как зачем, – уверенным голосом ответила она вслух на молчаливый вопрос, – чтобы расслабиться!
– А зачем тебе нужно расслабиться? – продолжил расспросы откуда-то появившийся забавный Голосок.
– Ну как зачем? Чтобы….
Она запнулась. И правда, а зачем нужно
