компьютера, и говорит, что всё это закончилось, и теперь городом будет править народ.
Естественно, его слова показались Станиславу крайней степенью дикости и безумия. Мужчина в одну секунду разочаровался в своём оппоненте даже больше, чем в Саше Шелесте, который меньше суток продержался в мэрском кресле.
«Ну ладно тот был тупым мужиком, но этот-то, этот-то точно умный, причём не по годам. И не скажешь уже, что детство в заднице играет. По нему видно, что он всё понимает. Так зачем же рушить так хорошо отлаженную систему? Ну понимаю я, что ты молодой, горячий, ну так и пошевели мозгами, усовершенствуй то, что есть. Зачем по второму кругу велосипед изобретать? Всё равно из этого ничего не выйдет».
– Нет, ну тут ты, может, и прав, – начал он невозмутимо, – да, я не святой, но и не претендую на это. И у меня были свои ошибки и недоработки, но, если так посмотреть, у нас с тобой никаких счетов нет, так что, не вижу смысла тебе со мной что-то делить. Теперь ты мэр, руководи. А я, с твоего позволения, хотел бы просто по-тихому уйти.
– По-тихому не получится, – сказал Игорь, пожимая плечами, – слишком уж много вы каши наварили, Станислав Александрович. Ведь после падения центральной власти у вас была возможность сделать что-то для людей, не быть таким же, как раньше. А вы что сделали? Просто окопались в Центре за спинами военных и начали давить несогласных. Кому от этого лучше стало? В городе ни света, ни воды, ни газа, ничего же нет. Что вы сделали для того, чтобы устранить эти проблемы?
– Я защищал интересы города. Кому бы стало лучше от того, что до власти дорвались какие-то бандюги?
– Да жопу ты свою всегда защищал! – подал голос Коля, с преисполненным гордости за себя лицом. Он давно мечтал сказать что-то подобное человеку такого уровня, как Пугач.
Станислав оглянулся и смерил его полным презрения взглядом, Игорь жестом показал парню, чтобы тот не вмешивался.
– Вот видите, – обратился он к уже бывшему хозяину кабинета, – это был глас народа. И поверьте, большинство людей скажет то же самое. Они не поверят вам, что, живя лучше других, вы могли о них думать, а тем более делать что-то для их блага. Поэтому, считаю, что с моей стороны будет справедливым предать вас публичному суду. Пусть люди сами решают, какого наказания вы заслуживаете.
На некоторое время между ними вновь зависло гнетущее молчание. Последние слова Игоря и вовсе шокировали Станислава. Такого поворота событий он не ожидал. Мужчина отчётливо помнил ту пустоту и бессмысленность, которую видел в глазах фанатов Церкви Семи Печатей, которые еще так недавно штурмовали здание мэрии. И он понимал, что если те поверили в такой бред, как учение несостоявшейся пророчицы Веры Гавриловны, то новоявленному диктатору поверят за милую душу. Его же, никому больше не нужного мэра, судьба, в случае, если его предадут на суд простого народа, вряд ли будет сильно отличаться от той, которую ему готовила глава апокалиптической
