его, шепнёшь ему: «Иди!»…
Но иные ноты берёт поэт, когда говорит о бедах, которые преследуют нас:
Метёт в Руси невиданная вьюга
Со всех сторон…
Опять в стране раздор
Подъемлет род на род,
И снова на костёр
Восходит мой народ…
Остановись! Молю!..
К нам, ныне живущим, обращены его слова-упрёки:
Не Божий посланец, но Господа отступник
Вершит твоей судьбой, твой русский дух круша.
Ужель не отличишь слова от словоблудья?
Сердечный крик души от шепотка льстеца?
Поэзия и проза Юрия Сбитнева – неразделимы, в его повестях и романах – всюду отзвуки стиха. Вот как рисует он в книге «Родная земля и в горсти мила» работу старушки-вязальщицы Аграфены Ильиничны: «Кружева пели. Пели причудливые птицы в сказочном оперении – скворцы, соловьи, иволги, зяблик пел, травы, цветы…Пели руки кружевницы». Описание белых ночей в северных повествованиях и путешествия на шитике по бурной, с шиверами, Авлакан-реке к далёкому селению Нега – это стихотворения в прозе, иначе не назовёшь.
А вот из романа-дилогии «Великий князь»: «И пошли они, стар и млад, оба-два пилигрима, ничем не разнящиеся из тысяч постоянно бредущих по дорогам Руси вестников и сказителей, певцов и побирушек, искателей правды и бегущих от лжи, радетелей и бездельников, но одинаково жаждущих пути, свободы и воли».
Вспоминаются строки из его пронзительного стихотворения «Ведуны»:
Они идут в пыли дорожной
Под тенью уличных ракит,
Их шагом бредит подорожник,
Их голосом поёт родник…
Знать, оттого так чисто слово
Моей земли, моей родни,
Что властно, преданно, сурово
Несли его в сердцах они.
И там, и здесь – чистая, высокая поэзия.
Юрий Сбитнев одарён каким-то необыкновенным поэтическим слухом. Есть среди нас экстрасенсы, есть ясновидящие, а он – «яснослышащий». Это от Неба! Благодаря этому дару, думается мне, и сумел он раскрыть неясные, «тёмные» места в «Слове о полку Игореве», исследованием которого занимается всю свою жизнь. Читая внимательно древний текст, тонко улавливает, где появляется не свойственный гениальной поэме ритм – тут и ищи «разрыв»! Где-то разъединяет слова, где-то, напротив, сливает – появляются новые фразы, новые слова, иные сразу понятны, иные надо разгадывать. И тут включается его поразительная память на слова, приходит на помощь собственное уникальнейшее собрание слов, дошедших до нас из древности, – плод его многолетнего труда. Даже имя Автора раскрыл, коим оказалась выдающаяся женщина ХII века, высокообразованная, одарённая редким литературным талантом летописица княгиня Болеслава – дочь великого князя киевского Святослава. Она близкая родственница князя Игоря и его жены Ефросиньи Ярославны, потому поэма и наполнена любовью – сестринской к Игорю и дочерней к Святославу. Смолоду слышал Юрий Николаевич женский голос в поэме и шаг за шагом шёл
