писателей. Мама дрожала от возбуждения – у дочки, ещё школьницы, начало определяться будущее! Надо «ловить момент»!
– Это роковое заблуждение! – кричала Соня. – Не момент я словлю – это он поймает меня! Я не поэт, не хочу быть поэтом. Это просто ещё один язык, на котором я разговариваю, когда не хватает слов обычного языка, – не более того! Не более того.
Она вовсе перестала слушать родителей, друзей, слыша иные голоса, иные зовы. Но что они говорили? Куда звали?
«Смеяться вслух, рыдать исподтишка, одно и ненавидя и любя. Как ночью спотыкаются о шкаф, я снова спотыкаюсь о себя», – писала Соня.
Казалось: обволакивает серый туман, хочет запеленать её, как мумию, зафиксировать в одном положении.
Мучила ностальгия по открытому пространству. Влекли странствия как образ жизни.
Потому и решила поступать на факультет журналистики в Москве. Но без трудового стажа на журфак не принимали.
– Поступишь на филологический, – отрезала мама.
И после окончания школы повезла в Москву. Соня сдала три экзамена на пятёрки, теша материнскую гордость. Но последний экзамен прогуляла. Стойко выдержала мамины упрёки в эгоизме и жестокости.
– Я же сказала: поступлю только на журфак. Не бойтесь, на шее сидеть не буду – пойду работать. Для журфака стаж требуется.
Вернувшись в Баку, устроилась пионервожатой в школу, стала пописывать статейки в газеты. Нашла друзей среди старшеклассников, бродила с ними вечерами по городу, не избегала и прежних поклонников, запоем целовалась под душистыми кустами у моря – с разными. И почувствовала: это начинает нравиться, затягивая не туда.
Будто круг стал замыкаться. И нарисовались контуры дальнейшей жизни: найдёт среди друзей мужа, возьмут в штат какой-нибудь редакции, каждое утро дружелюбным «Как дела, Соня?» станут провожать на работу те же соседи, её дети выйдут играть в тот же двор, те же дурманящие запахи долгого бакинского лета будут сладко тревожить сердце, а море – бередить напоминанием о дальних странах и звать куда-то, куда она никогда не попадёт.
Скорее вырваться, пока не засосало окончательно!
Она так любит этот колдовской приманный город с морем, шумное солнечное государство своего двора, друзей – к некоторым особенно стремится душа и тоскует, если день не видишься. «Я утром должен быть уверен, что с вами днём увижусь я»… Любовь – тоже ловушка! Скорее разомкнуть неотвратимо смыкающийся круг!
Бросила всё, поссорилась с родителями и друзьями, уехала к сестре в Новую Каховку, устроилась в школу такой же вожатой, чтобы добрать стаж для поступления на журфак. Полюбила малышей, ставила с ними спектакли и читала книжки. Дети и дирекция души в ней не чаяли. Новые поклонники ходили гурьбой. А она опять тосковала, трижды в день бегала к почтовому ящику, писала друзьям длинные письма.
И опять казалось: жизнь идёт где-то в другом месте…
…Тени
