Власть над всеми. Постамент я уже нашёл. Привез из Китая. Он у меня в офисе стоит. В кладовке. Осталось найти кристалл. Он должен быть овальным, как дыня или мяч для регби.
– Форма глаза?
– Точно. По форме глаза. Поставим его на постамент, произнесем заклинание. Оно у меня тоже уже есть. И город наш. Понял, в чём фишка?
– Магия?
– Реальная магия. Практическая. Слышал о такой?
– Слышал.
– Согласен?
– Заманчиво. Но я-то тебе зачем? У тебя уже, считай, всё есть.
– Ну, ты, во-первых, поможешь кристалл найти. Одному это сложно. Во-вторых, башню построишь. Тебе же это велели сделать?
– Небоскреб.
– Тем лучше. Лучше всего это сделать в Москве.
– Круто.
– Москва – это считай Россия. А Россия – считай что, весь мир. Хочешь стать Президентом всего мира?
– Хочу.
– Станешь. Ну, что? По рукам?
– По рукам.
– Вот теперь погнали. Проигравший платит, – Валерий запустил двигатель и ринулся к берегу.
Николай устремился следом.
Глава 3. Дорогой гость
Фёдор проснулся рано. Непривычно рано для тридцатилетнего мужика. Внезапно вынырнул из черной пустоты и сел на кровати, тупо пялясь в зеркальную створку платяного шкафа. Отражение явило не сильно привлекательный образ: всклокоченные русые волосы, нос вареной картошкой, маленькие как два пупка глазки, размазанный по мятым, круглым щекам рот. В голове неприятно шумело. Так обычно бывает после паленой водки. Хотя на этот раз, вечером, пили вино. Говорили, даже, что домашнее. Хотя кто знает, где они его взяли? Сначала, оно, вроде как, пошло хорошо. Даже приятно. Но потом во рту образовался какой-то горьковатый привкус, особенно после селедки, так что даже противно стало пить дальше. Однако, пришлось. Толик подливал, закуска на столе разнообразилась, привкус заедался, настроение образовалось хорошее, приподнятое, и в итоге выкушали довольно много: все привезенные с Украины три литра в два жала. Женщины в застолье почти не участвовали, только улыбались и капустки подкладывали. В общем, хорошо посидели. Отметили и возвращение Толика из отпуска, и день рождение его тещи, и начало грибного сезона, и еще что-то, что уже и не помнилось.
Он поднялся с кровати. Жена ещё спала. Её опухшее от сна лицо, вдавленное в подушку, походило на окорок молочного поросенка. Так и захотелось воткнуть в него вилку. Но под рукой вилки не оказалось. Да и окажись, не ткнул бы. Жена всё же.
В соседней комнате заскрипела продавленными пружинами мать. Застонала во сне. Видимо, приснилось что-то тяжелое.
Мужик впихнул ноги в стоптанные тапочки и прошлёпал на кухню. Выпил кружку холодной воды. Подошёл к окну. Выглянул наружу: во дворе светало. Тёмные обрывки ночи прятались под высоким дощатым забором, хранившим за собой хозяйские накопления. За их высокими кучами дремал в ожидании трудового
