медведик на крышу летней беседки, даже не помню, как я туда сиганул. У беседки столбы были стальные, хромированные, аж блестели. Так что этот злобный толстый вонючий нытик по ним только скоблил своими когтями и бурчал что-то себе под нос. А потом уселся под беседкой и давай орать, да так тоскливо. Как будто хотел мне пожаловаться и рассказать, как ему сильно жрать охота. А я там сидел наверху, зубами стучал, и ноги стало от холода сводить. Так я и маму, и папу, и Бога вспомнил.
Петруха доел семгу и сладостно вытянулся на креслице так, что что-то под ним захрустело и заскрипело. Уголь удивленно посмотрел на друга. Эту историю он от него не слышал. А такие истории чего-нибудь да стоили.
– И чем все кончилось?
– Спасатели явились через двадцать минут. Этого вечно голодного зверя усыпили, а меня с веранды сняли, ноги чем-то натерли, брусничного чая горячего в меня залили и в больничку отвезли. Папа потом приехал, забрал…
Петруха махнул у себя перед носом ковшеобразной ладонью, видимо, отгоняя неприятные воспоминания, и решил перейти к более насущным проблемам:
– Вот иногда, как увижу женские ноги длиннее, чем мой любимый походный ломик, так тоже в голову чего только не приходит… И про Творца нашего, и про Творения его…
Ариэль отчетливо икнул и оторвался от бокала.
– Господа! Анекдот по этому вопросу…
И, не дожидаясь, пока новые знакомые успеют отреагировать на это не то утверждение, не то предложение, тут же продолжил:
– Сара Абрамовна, вы таки владеете великим даром привлекать мужчин!
– Я? Даром? Да никогда!!!
Демид растянул губы в широкой улыбке, Уголь поперхнулся и чуть не грохнулся с пластикового креслица, а Петруха дико гикнул и решил, что количество выпитого вполне уже позволяет ему высказаться на предмет своего опыта общения со слабым полом. Высказывание это длилось без малого минут тридцать, изобиловало красочными описаниями различных анатомических деталей, а также множеством идиоматических выражений, не всегда понятных непосвященному слушателю. Впрочем, немногочисленные «благодарные» слушатели не торопились прерывать рассказчика, потихоньку прихлебывая и похрустывая. Они прекрасно знали, чем закончится эта «поэтическая новелла». Странно было другое – представитель Новой Хайфы вел себя неприлично тихо и, так же как и остальные, не вклинивался в канву повествования…
– Вот как бывает, а вы говорите – любовь, любовь… Так что, Арик… – Петруха опять приподнял ладонь для дружеского похлопывания, но обнаружил отпрыска Земли обетованной лежащим на столешнице и мирно посапывающим на полупустой бокал с пивом. Демид удовлетворенно посмотрел на хронометр своего потертого коммуникатора.
– Ну, в общем, еще полчасика посидим, да по люлькам, и этого тоже запихнуть нужно на место, а то его без компенсатора на Березовке так утрамбует, что можно будет в рулончик сматывать…
– Полковник, вы вообще представляете себе,
