высокий лоб с двумя вертикальными морщинками меж бровей. Что она там такого увидела, что даже не смотрит на дверь и хмурится?
– Нин, привет, – заговорила Маша, но блондинка ее перебила:
– Минуту! Не мешай!
Маша резко замолчала и остановилась на пороге. Марк с интересом посмотрел на нее, но ни одна эмоция не отразилась на лице начальника отдела. Ему же показалось такое поведение коммерческого директора, по меньшей мере, невежливым. Но делать какие-либо выводы раньше времени он не стал.
Лишь через пять долгих минут начальница соизволила посмотреть на них, вернее на Машу. Марку даже показалось, что он внезапно стал невидимым.
– Привет, Машуль! Как прошли выходные?
Какие красивые голубые и яркие у нее глаза! Но столько в них холода и надменности. Впрочем, при разговоре с Машей, в них загорались теплые искорки.
– Как обычно в трудах, – улыбнулась Маша. – Нин, познакомься, наш новый менеджер – Марк Веллер. Сегодня вышел первый день.
Наконец-то посмотрели и на него! Показалось Марку, или она действительно ненавидит его? С таким холодом его окинули эти глаза. Губы сплющила так, что даже постарела на глазах. А руки, руки!.. Она что сжала пальцы в кулаки!? Если бы Марк был трусливого десятка, сейчас бы точно испугался. Но, кроме изумления, он ничего не испытывал.
– Марк, это Нина Викторовна – коммерческий директор нашего Гранита, строгий, но справедливый руководитель…
– Просто, Нина, – перебила ее блондинка. – Почему Веллер? Немец?
Что за тон?! Он на допросе?
– Да, – кивнул он, стараясь сохранять выдержку и не распаляться, чтобы не ответить грубостью на грубость. – Из поволжских немцев.
– Ясно.
Что ей может быть ясно? И почему она с ним так разговаривает, словно он преступник, а она начальник тюрьмы или прокурор?
– Послушай, Марк! – не дала Нина додумать мысль до конца. – В подчиненных я ценю, прежде всего, деловые качества. Оценивать тебя буду по работе. Ошибку прощу ровно один раз. Второй раз ты узнаешь, как я умею сердиться. Третий раз тебе придется иметь дело с моим гневом. Все понял?
Марку ничего не оставалось, как молча кивнуть. Переводить ситуацию в шутку не было желания, да и не подействует, как он догадывался. Комментировать то, что считал неприемлемым для себя, мешала выдержка и воспитание. Оставалось надеяться, что так она относится ко всем новичкам. Наверное, есть такой тип людей, которые окружающих воспринимают сначала, как воров-рецидивистов, и повезет тем, кто сможет в процессе совместного труда изменить о себе мнение. Про тех, кому не повезло, думать не хотелось.
– Нин, я собираюсь на обед, – решила вмешаться Маша. – Составишь компанию?
– Само собой! Ужасно проголодалась, аж думать не могу.
Вот значит как? Гестаповцы тоже улыбаются? Да еще и преображаются при этом как! Она же настоящая красавица, когда улыбается. Глаза блестят,
