города, где жили Рут и Стивен, были обсажены по бокам высокими деревьями и цветочными клумбами, а в южной части толкались уличные торговцы. Здесь ездило мало машин, зато действовало метро, адский шум которого долетал наружу через вентиляционные шахты, тут было мало домов с лифтами и много, очень много людей.
Вначале эта суета нервировала Марию, некоторые места ее даже пугали, но очень быстро она поняла, что суматоха для окружавших ее людей – вполне обычное явление. И она с удовольствием пила своеобразный коктейль под названием «Нью-Йорк».
Было уже семь часов вечера – Рут наверняка уже беспокоилась о ней и Ванде, – когда три уставшие женщины опустились на скамейку у порта.
Мария боролась с желанием снять туфли, хотя ноги горели. Ее глаза покраснели от напряженного разглядывания, во рту пересохло, и ей уже два часа нестерпимо хотелось в туалет. Но все это было ничто в сравнении с тем, что она сегодня получила.
– Вы знаете, сегодня я увидела в городе больше, чем за последние недели.
– Ну, тебе просто нужно ходить с правильными людьми, – прыснула Ванда. – Я думаю, Пандора знает о Нью-Йорке больше, чем все путеводители, вместе взятые!
– И это правда! – чистосердечно согласилась Мария. – Но скажи: откуда ты все знаешь?
– Нью-Йорк как деревня, и если ты всю жизнь проведешь здесь, то будешь знать каждый закоулок… – просто ответила Пандора. Но, казалось, ей понравился комплимент. – Честно говоря, наша прогулка доставила мне большое удовольствие! Мне показалось, будто все это я вижу впервые. Что касается меня, то на следующей неделе после урока танцев мы могли бы снова это повторить.
Ванда сидела рядом со счастливым лицом.
Некоторое время они наблюдали за суетой в порту. Один за другим мимо них проплыли два рыболовных катера, парóм и несколько грузовых судов. Поодаль в акваторию порта входил серебристый океанский гигант.
– Как у города может быть столько разных обличий? – снова удивлялась Мария. – В моем путеводителе говорится, что Нью-Йорк называют «плавильным котлом». Это очень точное сравнение, правда? Что такое, почему ты смеешься? – спросила она у Пандоры.
– Я нахожу смешным, что путеводители переняли это выражение. Так говорил один мой друг – Израэль Зангвилл, – гордо заявила она. – Два года назад он ставил одну театральную пьесу. Речь в ней шла об одном русском музыканте, который страстно желал написать симфонию, посвященную многогранности Нью-Йорка. По замыслу Израэля, молодой русский забирается на крышу высотного здания и осматривает город.
Пандора поднялась, влезла на лавку и приняла драматическую позу.
– Там, внизу, громадный плавильный котел! Вы слышите его клокотание и бульканье? Вы видите его гигантское жерло-порт, из которого человеческий груз тысячами душ выплескивается на улицы?
Она снова слезла со скамьи, не смущаясь удивленных взглядов прохожих.
– Именно это и произнес молодой русский, придуманный Израэлем. – Она скривилась. –
