№ 817 прибыли изыскатели, а следом за ними строители. За зиму подняли несколько вспомогательных объектов – котельную, мастерские, склад, а также щитовые дома. Начальником строительства был назначен Я. Д. Раппопорт. Весной 1946 г. началось освоение основных промышленных площадок, а концу лета стали копать котлован под реактор. Без экскаваторов и бульдозеров. Вручную. Лопатами, ломами, кувалдами, кирками вгрызались в скальную породу. Вывозили породу и землю наверх тачками, поднимали простейшими тросовыми подъемниками. И так тысячи кубометров грунта. Закончили земляные работы под здание первого реактора к весне 1947 г. Глубина котлована была 54 м, площадь его поверхности 110 кв. м. Но одного котлована было мало.
Берия обещал Сталину пуск первого реактора к 7 ноября 1947 г. А тут к лету, кроме котлована, и предъявить оказалось нечего! Конечно, надо было найти виноватого. Таковым назначили Я. Д. Раппопорта, который большей частью находился в сотне километров от строительства в Челябинске, ибо командовал Челябметаллургстроем, крупным строительным подразделением ГУЛГМП. И не в Раппопорте было дело, а в бесконечных согласованиях с проектировщиками, которым приходилось исправлять на ходу свои ошибки, и в недостатке рабочих рук. Но Раппопорта уволили, невзирая на его былые заслуги (в 1941-м именно он заканчивал строительство Рыбинской ГЭС уже под немецкими бомбежками). Правда, вскоре его трудоустроили начальником Главгидростроя МВД СССР.
Главным конструктором реактора был Н. А. Долежаль. К работам по урану или атомному ядру до января 1946 г. вряд ли был причастен, так как с 1943 г. работал директором НИИхиммаш и занимался проектированием оборудования для химических заводов. Но партия сказала: надо, и Долежалю с его сотрудниками пришлось проектировать то, чего в СССР до этой поры не было, – промышленный реактор.
Все оборудование химики обычно располагают в вертикальной плоскости, и хоть говорили, что реактор Ферми под трибунами Чикагского стадиона был сделан горизонтальным, Долежаль с сотрудниками сделал по-своему, и оказался прав – таким реактором оказалось легче управлять. Последние согласования чертежей и их подписание произошли в августе 1946 г., когда рытье котлована под реактор шло полным ходом. Долежаль встречался с Курчатовым непосредственно на стройплощадке возле Кыштыма. Однако согласований оказалось впереди еще очень много.
Сменивший Раппопорта М. М. Царевский принялся за работу весьма рьяно. Да и руководство ПГУ все-таки сделало определенные выводы и подбросило на строительство будущего Челябинска-40 (ныне известен как комбинат «Маяк») еще рабочей силы. Всего под началом Царевского работало 45 тысяч человек, в основном, скорее всего, заключенные. Стройку стал часто посещать А. П. Завенягин, замначальника ПГУ. Он предложил назначить главным инженером строительства В. А. Сапрыкина, а директором строящегося комбината был рекомендован генерал-майор Б. Г. Музруков, работавший до этого директором Уралмаша. Дело пошло быстрее. К концу
