они загадывали желания.
– Да, здесь такая традиция, – согласился Николай. – Очень старая и добрая городская традиция.
– Хорошо, что вы это понимаете, – кивнула девушка. – Люди бросали монеты и загадывали желания. А значит что?
– Что?
– Теперь вы обязаны выполнить их.
– Обязан? – удивился Грачевский. – С какой стати?
– Тот, кто взял монеты, тот и обязан. Чего же тут неясного? – спросила она удивлённо, но её удивление выглядело немного фальшивым.
– Обязан выполнять всю ту чушь, что загадывают праздные туристы? Смеётесь?
– Отнюдь. – В её голосе прибавилось железа. – И это не моя блажь и даже не род наказания. Считайте, что это нечто вроде заклятия или проклятия, если угодно.
– Заклятия? Постойте-ка, мы говорим о…
Он пошевелил пальцами в воздухе, точно играя на невидимом пианино, но так и не смог подобрать корректное определение.
– Да. Именно об этом. А точное определение не имеет значения. Можете не утруждать мозг.
– Так… – Николай посмотрел на собеседницу абсолютно серьёзным взглядом. – Лучше сдайте меня в полицию, барышня, и закончим на этом.
Ещё не хватало связываться с сумасшедшими или тем паче со всякими там мистическими ложами, сектами эзотериков, экстрасенсами и разной оккультной гадостью, расплодившейся в последние годы.
– О полиции можете не мечтать. – Железо в голосе сменилось сталью.
Николай на миг похолодел, живо представив своё расчленённое тело и окровавленные орудия пыток вроде тех азиатских кривых ножей. Ему приходилось читать о подобных ужасах в жёлтой прессе, да и среди бомжей слухов ходило немало. Кто сказал, что маньяки должны быть обязательно уродливыми и старыми озабоченными мужиками?
– Я не из охраны музея, если вы ещё не поняли, – видя его смятение, сочла нужным уточнить собеседница. – Я хозяйка источника. Настоящая его хозяйка.
– Чёрта с два, барышня! – скорее по привычке, чем испытывая такую потребность, возразил Николай. – Фонтан входит в комплекс Музея традиционных ремёсел, а музей, если мне память не изменяет, принадлежит Фонду поддержки народного творчества. Я там работал некоторое время, так что меня на мякине не проведёшь.
– Разве я говорила о фонтане? Фонтан – это камень, скульптура, бассейн. – Она пожала плечами, но сделала это с такой грацией, что у Грачевского захватило дух.
– Что? – Он едва удержался, чтобы не помотать головой, стряхивая наваждение.
– Фонтан действительно входит в музейный комплекс, – пояснила девушка. – Но родник, источник, его сущность, его воды, его сила принадлежат безраздельно мне. Это даже не личная собственность, а исконное владение рода. Владение, добавлю, не передаваемое, не продаваемое и не отчуждаемое каким-либо образом, но исключительно наследуемое. Мне источник достался от бабушки, а ей перешёл по наследству тоже от бабушки, и так до самой Праматери,
