леди Херрд, – а то виски́ как тисками стиснуло, – скаламбурила она.
– Разбавить содовой? – уточнил Борька.
– Ну уж нет уж! – разошлась леди Херрд. – В чистом виде, – сделала она основательный глоток. – А потом началась война. Ее иногда называют Англо-бурской, но на самом деле англичане воевали с переселившимися на юг Африки голландцами. Кэтрин была ярой патриоткой и отправилась в Трансвааль. И надо же так случиться, что там она спасла жизнь майору Генри Херрду: его так сильно ранило, что он погибал от потери крови, и Кэтрин дала ему свою. Майор был не только порядочным человеком, но и немножко романтиком, поэтому не мог допустить, чтобы в нем текла кровь посторонней женщины, и сделал Кэтрин предложение. Через год у них родилась Мэри… А ты знаешь, – отодвинула она предложенный Борькой стакан, – что Мэри мне не только племянница, но и дочка?
– Как так? – не понял Борька. – Разве такое возможно?
– Еще как возможно, – усмехнулась леди Херрд. – После гибели Кэтрин и Генри на этом проклятом «Титанике» младший брат Генри – Чарльз Херрд – решил взять чудом спасшуюся девочку в свой дом. Взять-то он ее взял, но присматривать за ней было некому: малограмотные экономки и приглашенные гувернантки общего языка с ребенком найти не могли. И тогда он позвал меня: я-то девочку хорошо знала, и проблем с установлением контакта у нас с ней не было. Мы с Мэри очень дружили и жили душа в душу. А если чего и боялись, то женитьбы Чарльза на какой-нибудь знатной и, конечно же, высокомерной даме, которая установит свои порядки, и нам будет несдобровать. Чарльз-то был богат, очень богат: у него было имение в Уэльсе, суконная фабрика под Ливерпулем, огромные лесные угодья и что-то еще в Канаде, так что невесты вокруг него вились хороводом. Но он ни на ком не женился! А через два года сделал предложение мне.
– Вот так фокус! – не выдержал Борька. – Ты же ему вроде родственница? По-русски это называется «свояченица».
– Ну и что?! Мы же не кровные родственники, так что препятствий для заключения брака не было. Правда, со стороны Чарльза было одно условие: он признался, что в юности неудачно упал с лошади и врачи сказали, что детей у него не будет, поэтому он настаивал на том, чтобы мы удочерили Мэри. Что касается Мэри, то, конечно же, я с радостью согласилась. А ту строптивую кобылу прокляла на веки вечные! – стукнула она по столу и залпом выпила предложенный бароном виски.
– Ах вот оно что, – проронил Борька, – теперь мне понятно, почему ты ни на шаг не отпускаешь от себя Мэри.
– Да, – жестко отрубила леди Херрд. – Не отпускаю. Потому что охотников за ее приданым не меряно, а ей нужен не какой-нибудь фанфарон, а чуткий и надежный человек, который бы уверенно вел ее по жизни.
– Я такого человека знаю, – вспомнил о своем обещании Борька.
– Знаю, на кого ты намекаешь, – отмахнулась леди Херрд. – Уж не твой ли это капитан?
– Да, Ламорес, да! –
