куда. Потрясающий!
Вот он, например, разглядывает коллекцию пасхальных яиц (а у Трящева их дюжины три, даже Фаберже есть! Штук пять).
Внимательно повернет голову с густой прической, чуть отстранится, потом поближе. Найдет интересный угол, скупо кивнет, мол, о да!
Потом проведет смуглым кулаком по подбородку, будто проверяя, хорошо ли выбрит, выпрямится и скажет. Скажет, не обращаясь ни к кому конкретно:
– Красота всегда напоминает мне о смерти.
(Пауза.)
– Помню, в горах Санта-Ино, Антильский архипелаг, – голос Ивана сочный, с густой хрипотцой (он вполне мог бы быть радиодиктором), – я тогда снимал репортаж об аборигенах острова. Для «Таймс».
Три дня прорубались сквозь тропические джунгли. Я, ассистент, трое местных, плюс переводчик. Мне этот малый сразу не понравился. Еще там внизу, в деревне. И я не ошибся.
Иван курил тонкие сигары, настоящие английские, с палевым, вроде слоновой кости, мундштуком. Шоколадного цвета, от них так сладко пахло черносливом.
– К вечеру третьего дня напоролись на карамарос. Местные бандиты. Выращивают коку, перегоняют в кокаин. Переправляют. В основном по морю, во Флориду. Миллиардный бизнес!
Иван выпускает облако медового дыма.
– В перестрелке я был ранен: так, царапина, ассистент убит наповал… Вы когда-нибудь видели, что делает разрывная пуля девятого калибра с человеческой головой? Арбуз! Вдребезги…
Спасся, прыгнув со скалы в горную реку. Думал ли, что разобьюсь о камни? Пожалуй, нет. Оказалось глубоко. Я играл в университетской сборной по водному поло, дважды чемпион города, – это, безусловно, помогло. Пронырнул к подножию скалы. Там, под водопадом, и отсиделся.
Сверху стреляли. Потом сбросили вниз трупы моих носильщиков.
Иван поднимает умные серые глаза, чуть печальные и бесконечно усталые. Обводит всех. Что и говорить, к этому моменту все гости уже вокруг него.
– Наступила ночь. Звезды на экваторе вот такие (показывает кулак), светло как днем. Я нашел Южный Крест. Решил пробираться к деревне. Конечно, рискованно: я был уверен, что наш переводчик сам из карамарас. Встреча с ним могла стоить мне головы. Но в деревне остался Хуан из местного корпункта «Таймс», он должен был нас дождаться и переправить в столицу.
Рассказывает он скучноватым голосом, спокойно, словно говорит о погоде.
– Полз всю ночь. На восток, вдоль реки. Пару раз терял сознание. Снова полз. Когда наконец добрался до деревни, карамарас уже были там. Переводчик привел их туда. Из кустов видел, как бандиты расстреляли Хуана, порубили мачете и скормили свиньям.
Оленька Трящева (хозяйка), дернув головой, зажимает ладошкой рот и выскакивает из гостиной. За ужином она угощала всю нашу компанию отбивными. Нежнейшими. На косточке.
Далее рассказ Ивана был о том, как он продирался через джунгли, выбрался к океану, на какой-то пироге достиг Гольфстрима, огибавшего здесь остров, был атакован акулой и чудом
