style="font-size:15px;"> Все отмечали трогательное отношение Владимира Ильича к жене:
«Ильич сидит с Надеждой Константиновной. Она читает, он внимательно слушает. Иногда требует перечитать то или другое место. Настроение, кажется, у обоих прекрасное. Но вот она вышла. Ильич уселся, закрыв несколько лицо рукой, облокотившись на стол в задумчивой позе… И вдруг из-под руки катятся слезы… Чу, шорох. Шаги. Кто-то идет. Ильич выпрямился. Смахнул слезы. Как будто ничего не было».
Болезнь Ленина стремительно развивалась. Для Крупской худшее было впереди.
То, что она сделала для мужа в последние годы его жизни, – подвиг. Лишь тот, кто сам прошел через такое, понимают, какие эта мука и страдания – видеть, что болезнь творит с близким и любимым человеком.
В последние месяцы уже очень тяжелобольного Владимира Ильича возил в коляске по саду начальник охраны. Иногда Ленин насвистывал какую-нибудь мелодию. А так часами сидел, задумавшись, замечали врачи. Даже в присутствии посторонних погружался в свои мысли. Иногда на глаза его навертывались слезы, особенно если он думал, что его никто не видит.
Крупская вспоминала эти последние дни:
«Стало чувствоваться, что что-то надвигается: вид стал у Владимира Ильича ужасно усталый и измученный. Он часто закрывал глаза, как-то побледнел, а главное, у него как-то изменилось выражение лица, стал какой-то другой взгляд, точно слепой. Но на вопрос, не болит ли что, отвечал отрицательно».
21 января 1924 года, в понедельник, Ленину стало плохо. Вечером он ушел в мир иной. Старой знакомой Крупская призналась, что смерть Владимира Ильича не была неожиданной.
Первым сохранить тело предложил нарком внешней торговли Леонид Борисович Красин. Он хотел его заморозить и намеревался закупить в Германии необходимое оборудование. Но молодой ученый Борис Ильич Збарский, опираясь на успешные работы профессора Владимира Петровича Воробьева, заведовавшего кафедрой анатомии Харьковского университета, предложил бальзамирование. Збарский проявил настойчивость и добился реализации своей идеи. Глава ведомства госбезопасности Феликс Эдмундович Дзержинский его поддержал: уж если царей бальзамировали, то не забальзамировать Ленина – преступление.
Крупская возражала. На девятый день после смерти говорила:
«Большая у меня просьба к вам, не давайте своей печали по Ильичу уходить во внешнее почитание его личности. Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств в его память и так далее – всему этому он придавал в жизни так мало значения, так тяготился всем этим. Помните, как много еще нищеты, неустройства в нашей стране. Хотите почтить имя Владимира Ильича – устраивайте ясли, детские сады, дома, школы, библиотеки, амбулатории, больницы, дома для инвалидов и т. д.».
Но ее отстранили от решения этого вопроса.
В июне 1924 года, когда работы были закончены, решили показать забальзамированное тело. Збарский пришел к Крупской за одеждой. «Надежда Константиновна, – вспоминал он, – принесла
