сработано, мой мальчик, – поздравил Джеймс брата. – Надеюсь, теперь мы можем уйти отсюда?
Энтони отвесил поклон и улыбнулся:
– После тебя, старик.
Выйдя из таверны, Джеймс опустил девушку на землю. При свете фонаря над входной дверью у нее наконец появилась возможность впервые по-настоящему взглянуть на него. После секундного колебания она пнула его в голень и бросилась бежать по улице. Громко чертыхнувшись, он бросился было за ней, но через несколько шагов остановился, осознав бесполезность погони. Улица была темная, и Джорджина уже скрылась из виду.
Он вернулся назад и вновь выругался, обнаружив, что Макдонелл также исчез.
– А этот чертов шотландец куда делся?
Энтони рассмеялся:
– За это надо благодарить тебя. Я хотел спросить его, почему они оба повернулись, когда услышали имя Камерона.
– Черт с ним, с Камероном, – отрезал Джеймс. – Другое дело, как мне найти ее, если я не знаю даже ее имени?
– Найти ее? – Энтони снова хмыкнул. – Бог мой, да ты просто не жалеешь себя! Зачем тебе эта драчунья, если тебя сейчас ждет не дождется красотка не хуже?
Однако у Джеймса интерес к красотке из таверны почему-то внезапно пропал.
– Она заинтересовала меня, – вдруг признался Джеймс и пожал плечами. – Но, пожалуй, ты прав. Эта крошка в таверне сможет меня утешить, хотя на твоих коленях она провела не меньше времени, чем на моих.
Но, сказав это, он все же бросил долгий взгляд на темную улицу и, вздохнув, направился к поджидавшей его карете.
Глава 4
Сотрясаемая дрожью Джорджина сидела в подвале под лестницей. Туда, где она пряталась, не проникал даже лучик света. Кругом было тихо и темно, как, впрочем, и на улице.
Нельзя сказать, чтобы ей было холодно. В конце концов стояло лето, и погода была почти такой, как и в Новой Англии. Дрожала она скорее всего от потрясения. Очевидно, это была запоздалая реакция на пережитое. Но кто бы мог подумать, что Каменная Стена может так посмотреть на нее?
Она до сих пор видела его аристократическое лицо, его пронзительный взгляд – любопытные, кристально-чистые, зеленоватые, ясные глаза. Ее пугало слово, которое вдруг пришло ей на ум, хотя она и не понимала причины. Это были глаза, которые способны вызвать страх не только у женщины, но и у мужчины. Прямой, бесстрашный, беспощадный взгляд. Джорджина снова задрожала.
Она дала волю своему воображению. Было ли в его глазах простое любопытство, когда он посмотрел на нее? Нет, не только. В них было нечто большее, с чем она еще незнакома и что не может определить словами. Но это нечто волновало и будоражило. Так что же это такое?
Впрочем, не все ли равно? И зачем она занимается этой ерундой, пытаясь анализировать его? Она никогда его раньше не видела – и слава Богу! И как только пальцы на ногах перестанут болеть (она очень сильно пнула его в последний раз), Джорджина вообще перестанет о нем думать.
Джеймс
