она сказала и о ходовой части: приводы и торсионы на вид исправны, резина целая. Руки чесались попробовать завести, но лучше бы сначала большое ТО. На сцепку – и на подстанцию. Там ремонтники быстро скумекают, что к чему.
Вся боевая часть так же сохранилась полностью – Добрынин чуть ли не обнюхал вооружение броневика, осмотрев и с дульной и с казенной части, и пушку, и пулемет. И боекомплект, уложенный в плотно закрытые патронные коробки, вообще не пострадал, разве что на лентах легкие пятнышки ржавчины. Вероятно, дало о себе знать то, что боевая машина все время стояла в боксе с хорошей естественной вентиляцией, не подверженная внешним воздействиям. И скорее всего бокс этот был до поры до времени заперт – вокруг открытой воротины не наросло ни мусора, ни земли. Но кто его открыл?.. Это была загадка.
Зарядив оба агрегата и прицепив к проушинам нижнего броневого листа жесткую сцепку, он задумался. Коль скоро путь до автопарка был свободен и обнаружился такой хабар – требовалось подогнать «Тайфун» поближе. Пусть под боком будет, этаким форпостом на неизвестной территории, тем более, что и аномалий, могущих поглотить их эвакотранспорт, вокруг не наблюдалось. А вот в поддержку против хозяина загадочных следов – вполне может и сыграть. Затратив полчаса времени, сходили назад и вернулись уже на шести колесах. Загнав машину кормой в ворота, Юка поставила ее в дальний угол, напротив въезда в парк, перпендикулярно вскрытому боксу, чтобы не мешала до поры.
– Ну что? Будем заводить? – выбравшись из кабины, спросила она. Похоже, очень уже не терпелось ей утащить этот первый в ее жизни – да какой! – хабар.
– Сейчас на выбор еще пару боксов вскроем, – подумав немного, решил Данил. – Потом и попробуем. Если не пойдет дело – КАМАЗ подгоним, зацепим этого зверя. И дальше пойдем. Нам здесь не только технику – нам еще и стрелковку найти. Чтоб у каждого в поселке был ствол, а не через одного.
– А как вскрывать? Ворота ломать?
– Канцелярия автобата – вот она. Там ключи должны быть.
Как он сказал – так и оказалось. Комната дежурного располагалась сразу напротив входа, окнами на другую сторону, на штаб. И там, в большом металлическом ящике рядком висело девятнадцать ключей – ровно по числу запертых ангаров. Двадцатого не было, но Добрынина это сейчас не волновало. Он подхватил сразу пяток ключей с номерами на выцветших бирках, них и вдруг краем глаза уловил какое-то движение за окном, вдалеке, за штабом. Приник к окошку, выглядывая наружу – и медленно, осторожно, отодвинулся с освещенного прогала в сумрак комнаты. На плацу, метрах в трехстах от здания автобата, что-то происходило. Подробности сквозь донельзя пыльное окно он разглядеть не мог, но и без того было понятно, что ничего хорошего, доброго и светлого в этой богом забытой радиационной преисподней происходить не могло.
– Добрыня – Матильде! Уходи с улицы! В здание, ко мне, быстро!
Юка,
