трупов из ручья в мае 1959 года.
Ребятам-поисковиками показалось (это потом, позже, они делились своими воспоминаниями), что следователь Иванов был абсолютно безучастным к происходящему и даже казался абсолютно отстраненным, как будто он разочарован или психологически чем-то подавлен.
На самом деле Иванов во время всех манипуляций с трупами думал только об одном: о полном крахе его версии с огненными шарами и инопланетными шпионами. Всё оказалось намного проще и банальнее, чем он мог себе представить. Оказалось, что прав был старик Темпалов, который считал, что гибель туристов была связана с невозможностью спортсменов справиться с суровой североуральской стихией.
Иванов смотрел на работу Ортюкова и других спасателей стеклянными глазами и рассуждал:
«Что же теперь будут думать и говорить обо мне мои коллеги? Ведь я же свою версию об огненных шарах так яро защищал на последнем апрельском заседании партийного бюро. А они все, как один, молча слушали, и, наверное, когда я вышел, шептались о том, что я спятил. Какой позор!..
А с другой стороны. Я же не сказал в конце своего выступления, что группа туристов погибла от воздействия огненных шаров, а просто сказал общей юридической фразой, что, мол, они погибли в результате «обстоятельств непреодолимой силы». Хорошо, что не рассказал о своём предположении, что Золотарёв – инопланетный шпион, которого вместе с завербованными товарищами похитили те самые инопланетяне, прилетевшие с ним на встречу на гору, где остановилась группа Дятлова. Но об этом помнит Темпалов.
Так… Так… Думай, Лев, думай! А что, если?.. – тут Льву Никитичу Иванову пришла новая идея. – А что, если…? Зачем мне отступать от своей версии? Тогда все сразу скажут, особенно мои враги, что я проиграл, что я ошибся! А этого я, Лев Иванов, себе позволить не могу.
От версии огненных шаров можно не отказываться, если… доказать… что в этой четвёрке трупов и их одежде имеется радиация! Точно, все инопланетные летающие объекты излучают радиацию. А радиация там точно будет.
Во-первых, они пролежали в ручье, протекающем через Уральские горы, полные всевозможных пород и ископаемых, в том числе и урановых руд. Да, Уральские же горы богаты залежами урана! Вот, вот моё спасение. Вот спасение моего имени как следователя-криминалиста – уран!
А во-вторых, тут, на настиле лежат вещи, срезанные с Кривонищенко и Дорошенко. А я то думал, куда делась их одежда? Её срезали с трупов их же товарищи! А Кривонищенко работал на закрытом секретном радиохимическом объекте – комбинате №8172 в Челябинск-403, где идёт переработка ядерного плутония. Надо проверить его свитер на наличие радиации. Если всё же окажется, что радиация на трупах и их одежде имеется – а это 90% вероятности – то можно дальше продвигать мою версию огненных шаров и облучения этой четвёрки туристов радиацией.
То
Комбинат №817 – закрытое предприятие (сегодня ПО «Маяк») по производству компонентов ядерного оружия, изотопов, хранению и регенерации отработавшего ядерного топлива, утилизации его и других радиоактивных отходов.
Челябинск-40 – секретный город атомщиков (сегодня это г. Озёрск).
