яц. Большую часть времени заняла разработка стратегии.
Отдел «Всё для праздника», младшим продавцом которого являлся Кеша, предоставлял своим сотрудникам не слишком широкие возможности для игры в прятки с клиентами. Стеллажи были завалены всё какой-то мелочёвкой, всякой ерундой: бумажные дудки, блёстки, свечки на торт, колпачки «С днём рождения!» и «Король вечеринки». Ну просто совершенно не из чего построить мало-мальски уединенное укрытие, в котором можно было бы хоть дух перевести.
Как Кеша завидовал коллегам из отдела «Лаки и краски»! Как завидовал! Какие потрясающие варианты открывались перед ними, какие могучие стены получились бы из десятилитровых жестяных бочонков! Ух, вот где Кеша разошелся бы. Если сумел бы поднять хоть один из этих бочонков, конечно – мускулатурой Иннокентий похвастаться не мог. Да, худощавое, если не сказать тщедушное, телосложение, а также его «уж слишком интеллигентное выражение лица» (по мнению директора магазина Хрюкина) не позволяли Кеше перевестись в более серьезный отдел – в те же «Лаки и краски», например.
«Понимаешь, голубчик», мялся директор в ответ на Кешины просьбы, «в строительных рядах я хочу видеть крепких, статных ребят, вроде Хью Джекмана или, скажем, Эдика Победоносцева, которые одним только своим видом вынуждают клиента купить новый перфоратор или, предположим, компрессор… На передовой мне нужны эдакие римские легионеры, аполлоны, натурщики… А ты, голуба моя, уж извини за прямоту, мог бы стать натурщиком разве что для картины под названием „Перепуганные заучки разбегаются из Александрийской библиотеки, захваченной войсками Юлия Цезаря“».
Из праздничных бумажек-однодневок сколько-нибудь надёжный домик не построишь. Кеша пробовал было натянуть между стеллажами бракованные надписи «Это девочк!», которые он обнаружил на складе, и прятаться за ними; однако директор магазина приказал всю композицию выбросить именно по причине недостающей буквы.
Потом была попытка соорудить убежище из маловостребованных одноразовых тарелочек, годами пылившихся в углу. На тарелочках были нарисованы какие-то склизкие улитки, напрочь отбивающие аппетит. Кеша часами выстраивал тарелочную пирамиду в дальнем углу зала, выверяя углы с присущим ему перфекционизмом – придирчивее египетских архитекторов. Удалось даже отболтаться от Хрюкина, заверив его, что пирамида – это такой тонкий маркетинговый ход, придуманный для ликвидации непопулярных товаров. Самое поразительное, что Кешино вранье в итоге оказалось пророческим: как раз накануне стартовал новый сериал о французском ресторане; покупатели, очарованные кухней Бургундии и Прованса, углядели в улиточных тарелках галльские мотивы и за несколько дней разобрали Кешину пирамиду до основания.
После этого фиаско Иннокентию пришла в голову спасительная идея. Проклиная свои слабые лёгкие и впалую грудь, Кеша надул не менее двух сотен воздушных шаров и связал их между собой в некое подобие пустотелой колонны. Хрюкин, увидев между стеллажами колыхающуюся громадину, воздел правую бровь, однако все же разрешил ее оставить – для привлечения клиентов; продажи в Кешином отделе в последнее время стали заметно хромать.
Да и откуда им взяться, продажам, если старший продавец отдела, Борис Иванович, отпугивал посетителей неимоверно подробными рассказами о своих проблемах с желудком, а младший продавец, Кеша Ламперт, целыми днями сидел в своем воздушном замке, словно какая-то принцесса, ожидающая появления рыцаря в сияющих доспехах. Для более комфортного времяпрепровождения Кеша даже барный стул из мебельного отдела не постеснялся внутрь своего сооружения затащить.
Как и полагается уважающим себя башням из рыцарских романов, эта тоже имела собственное имя. Кеша, со свойственным ему интеллектуальным пижонством, назвал ее «Эрмитаж», вдохновившись не всемирно известным петербургским музеем, а английским переводом этого слова1.
Привычно пристроившись на высоком сиденье и слегка раздвинув синий и желтый шары, Кеша следил – нет, не за покупателями, до которых ему не было ровным счетом никакого дела. Он наблюдал за Майей.
Майе было двадцать шесть – столько же, сколько и Кеше. Она любила мартини с персиковым соком, яркую бижутерию, гороскопы и Эдика. А Кеша любил её. Давно и безответно.
В данный момент Майя вовсю флиртовала с клиентом, желающим приобрести полутораметровую искусственную ёлку по акции. Её методы всегда срабатывали безошибочно. Продажи отдела «Сезонные товары», который она представляла, били все рекорды.
– О, ну что вы, эта ёлка слишком маленькая для такого представительного мужчины, – щебетала Майя, облокотившись на стойку информации и накручивая на пальчик прядь длинных медных волос. Клиент, симпатичный парень в короткой авиаторской куртке с нашивками, безуспешно пытался не заглядывать в открывавшееся его взору роскошное декольте. Майя вечно расстегивала три верхних пуговицы форменной фиолетовой рубашки, чтобы все желающие могли рассмотреть её кулон в виде сердечка,
Hermitage переводится с английского как «хижина отшельника».
