вызов и приезжали. Иногда просто писали на любой сахалинский адрес, объясняли в чём дело и получали его. Ну скажите мне в каком городе не было улицы Советской или Ленинской? А номер дома и квартиры в пределах первого десятка, так это ж как «с добрым утром»! Сейчас свободно – сел и в дамки! А тогда…
На «перроне» наш «экспресс» уже ждали пассажиры. Почему в кавычках? Да потому, что он начинался прямо с насыпи. Кавычки по «экспрессу» указаны выше. Кто помоложе залетали в вагон сразу. Кто постарше – поднимались с усилием. Тех же кому за шестьдесят вежливо подсаживали. И надо ж такому случиться, что около нашего вагона стоял такой человек. Один-одишёшенек. И помочь ему никто не спешил. Дело за малым:
– Мужики, я щас!
Поднимаюсь, выхожу из вагона и подсаживаю. А то ведь уедем. Может человеку позарез надо куда-то!
– Спасибо, сынок!
– Да не за что, батя!
Народу в вагоне ещё битма. Основная часть сойдёт на Дагинском промысле. Поэтому уступаю ему своё место.
– А ты?
– Через пятнадцать минут и я.
– Ну, вот, согнал человека!
– Этот сам кого хочешь сгонит, отец! – усмехнулся Вольдемар.
Слово за слово, разговорились. Мы про себя рассказали. Кто мы, да что. Тем паче за окнами вагона уже медленно проплывали буровые нашей нефтеразведки. А он рассказал про то, как живётся пенсионеру во Владивостоке. Под разговор налили ему дозу. Законные сахалинские полстакана. На что он вежливо сказал:
– Нет, сынки!
На нет и суда нет. Не упрашивают. Не материк. И тут Витька заметил, как из-под шарфа на лацкане его пиджака одиноко и сиротливо блеснул орден «Красная Звезда».
– Воевал, батя?
– Угу.
– Если не секрет, где?
– Под Москвой.
По истории-то было известно, что морская пехота из Владивостока дралась под Москвой. Но тут… Живой свидетель!
– Расскажи, отец!
– Да что там рассказывать! И провоевал-то всего три недели. Минус неделя дороги. Ранен был. Комиссовали. Вот и вся война.
Славка полупьяно усмехнулся:
– Наверное при штабе? За две недели Красная Звезда… Не подумай, что хотим тебя обидеть, но мой папка пришёл с таким «иконостасом» – во!
И он размашисто провёл по груди. Молча из-за спины старика показываю Славке кулак. Поняв, что бормотнул не то, Славка промямлил:
– Извини, отец! Успокой душу, будь добр. Расскажи всё же, а? Без обиды. Не сердись!
Мы с неподдельным интересом просили его и он наконец сдался.
– Не буду говорить о том, как нас везли через всю страну. Что ели мы, что пили… Не интересно это. А вот гармошка и гитара были. Моряки весёлый народ! Нам представлялось, что мы те самые красные
