исполнить мечты, надо изо всех сил стараться. Большинство этого не делает. Махнет рукой, повздыхает о недостижимости устремлений, и забывает их. В лучшем случае находит себе более-менее комфортную нишу, обустраивает свой мирок и на этом останавливается.
– А в худшем?
– В худшем опускается. Становится алкашом, наркоманом или погруженцем.
– Вы потому против капсулы?
– И по этому тоже. Вон в Атлантической конфедерации чуть ли не половина населения – погруженцы. Многие из виртуальности даже и не выходят, подключают внутривенное питание и лежат там месяцами.
– Но у нас ограничения вшиты на продолжительность.
– Любой блок можно снять. Знаешь, какой рынок у хакеров? Но эти люди вредят прежде всего сами себе. Хуже те, кто, не видя возможности самореализоваться, озлабливаются и пытаются испортить жизнь окружающим. Поднять свое эго за их счет.
– Это ты про Кабана с компанией?
– Да.
– Нам рассказывали, что в Китае таких почти не осталось из-за «баллов гражданина». Почему у нас в стране их не введут? – спросила я.
– Китай – это особый мир. У них за всеми и за всем следят, и каждый поступок оценивают, добавляя или отнимая баллы. Поэтому, все постоянно стараются делать хорошие дела и опасаются совершить малейшее правонарушение. Такое вот счастливое общество из-под палки. На Западе, наоборот, верят в ценность Свободы с большой буквы. Правда, попробуй в Германии или Англии сказать что-нибудь неполиткорректное, или обозвать гея педерастом… Вот где полнейшая свобода – так это в Американском Союзе. Что хочешь говори, во что хочешь верь, что угодно твори. Но не обессудь, если и другой, в своей свободе, тебя, забравшегося к нему в дом, из дробовика угостит.
– И правильно! А то Артему, не вмешайся ты, могли бы и срок дать!
– Могли бы, – кивнул дядя. – Потому что наша страна, так же как и многие другие, вроде той де Японии или Франции, выбрали средний путь. Мы даем людям свободу совершать хорошие и плохие поступки, но требуем за это ответственности. А всеобщий контроль заменяем воспитанием. Более того, у нас, а еще больше, в Новороссии, еще и допустимый риск признан. Особенно для подростков. Всякие походы по диким местам, экстремальный спорт и прочее. Знаешь, сколько парней и девушек каждый год гибнет?
– Знаю, около трех тысяч. По обществознанию учили.
– Вот именно. Зато, люди учатся думать о том, что делают, рассчитывать риск, помогать друг другу. Мы держим нацию в тонусе.
– А вот если я с кем-нибудь в такой вот поход соберусь, отпустите?
– Конечно. А, может быть, подгадаем отпуск и вместе отправимся. Я вот давно уже на Байкал хочу, или по Карельским рекам-озерам поплавать дикарями.
– Ой! А давай этим летом, а?! Вместо Крыма, – загорелась я. – Как думаешь, ма… тетю Настю уговорим?
– Постараемся, – дядя улыбнулся на мою оговорку. А я смущенно отвернулась. Ну да, чуть не ляпнула: «мама».
– Так
