безопасников, но те разводят руками: я все-таки гражданин Новороссии и решать должны наши КГБшники.
– Попробуй с ними поговорить, – вздохнул Игорь Викторович. – Если я могу в чем-то помочь, скажи. Ну, там, поручиться, или еще как.
– Спасибо, – немного натянуто улыбнулся Славик. – Если что, я к вам обращусь.
Город Николаев все больше походил на столицу республики. Небольшой, но гордой и немного болезненно самолюбивой.
В центре почти не осталось старых одноэтажных халуп. На их месте поднялись ровными рядами типовые пятнадцатиэтажки. Теперь этот, когда-то похожий на гигантскую станицу город выглядел не хуже своих собратьев из ЕвразЭС.
Вот только, что-то кололо глаз Славика, какое-то отличие…
«Цокольные этажи!» – сообразил молодой человек.
Да, в российских городах все они были заняты различными магазинчиками и фирмочками, пестрыми и разукрашенными всякой рекламой и вывесками. А тут однотипные государственные магазины и конторы организаций с неприметными строгими табличками.
Вторым отличием было практически полное отсутствие частных машин на пустынных ухоженных улицах. Насколько мало было личного транспорта в России, по сравнению с той же Индией, но тут его, похоже, не было вообще.
Да и людей на тротуарах было совсем немного. День, все работают. За годы первых пятилеток Николаев, как и все города Новороссии, оброс целой кучей восстановленных и построенных заводов и фабрик. Некогда гражданам праздно шататься. А толп туристов, как в центре Москвы, не было и в помине. Не так-то просто получить визу в одну из самых закрытых республик Новороссии. Да и на что здесь глазеть?
Стороннему наблюдателю из какой-нибудь там Франции атмосфера столицы республики показалась бы гнетущей или даже зловещей. Но Славик здесь вырос и сейчас наслаждался строгой серьезностью своего города. Тем более что он прекрасно знал: это лишь скорлупа. Твердая оболочка ореха. А под ней… Веселая деловитость рабочих будней. Радость праздников. Чувство локтя и совместного труда на общее благо во время обязательных социальных отработок. Все это объединяло людей в народ. А пресловутая личная свобода, с которой носятся толерасты на западе…
Славику всегда хотелось спросить: «А для чего?»
Что с этой самой свободой делать, кроме как кичиться ей, оберегать от всех, включая друзей и любимых, быть свободным творить любые гадости, и бояться, что тебя этой свободы лишат.
Как там у классиков: «Свобода есть осознанная необходимость». И только так. Гораздо лучше, приятнее и человечнее чувствовать свою нужность другим, взаимосвязь со всеми, поддержку и заботу со стороны государства. И в ответ желать отдать все силы, чтобы о нем, государстве, состоящем из твоих друзей, заботиться.
И государство отвечает тебе тем же. Вот только иногда его забота чрезмерна.
– Станислав
