и теперь стоял на последней платформе. Там он закрепил, перекинув через край лестницы и балку, веревку, и оба её конца сбросил вниз. Предварительно он привязал к этой веревке, весьма хитроумным узлом, пластпакет с оставшейся чешуей. Веревка, разматываясь, пошла вниз и вскоре пластпакет достиг дна. Затем, обхватив одной рукой Генриха и став на верхние перекладины ненадежной лестницы, Пещерник зацепил другой рукой веревку, обхватил её свободной рукой и ногами, и стал довольно быстро и проворно спускаться, придерживая другой рукой Генриха. Когда они достигли дна, после них спускался Иоганн, с компом за плечами. Веревка временами раскачивалась, и он ударялся о гнилые склизкие доски. Когда же все были внизу, Шнобель с помощью лихой манипуляции быстро отвязал пластпакет, скинул веревку вниз и смотал её.
Они все спустились, и теперь перед ними следовал проход, ведущий вдаль. Похоже, он всё более и более сужался.
– Давайте, оденем чешуйку! – шутливым голосом предложил Шнобель. – На всякий случай. А то, я без неё в подземке чувствую себя голым.
Остальные всерьёз восприняли его предложение и без колебаний облачились в скафандры. Тогда их примеру последовал и сам Шнобель, сняв, наконец, костюм незжа.
Потом они осторожно двинулись вперед по темному тоннелю: впереди Шнобель с фонарём, потом Генрих, а Кролас замыкал шествие.
Ход, постепенно сузившись, дальше шёл постоянной ширины: примерно в метр.
Здесь часто раздавались таинственные странные звуки и шлепки. Попадались мыши, крысы и здоровенные жабы. Ход иногда изгибался и заворачивал, иногда раздваивался, но оба ответвления рано или поздно должны были сойтись вновь: так было на карте.
Вскоре, после очередного соединения обоих ходов, они набрели на естественную полость: подземную пещеру, довольно обширную, и даже с небольшим озерцом и ручейком. Живописно свисавшие с потолка острые камни, естественного происхождения плиты и колонны, которые иногда разрушались и рассыпались, образуя завалы, являлись довольно эффектным сопровождением этой утомительной дороги. Особенно, когда через все эти завалы ракушечника приходилось перелезать поверху, через оставшуюся узкую щель, рискуя при этом застрять между наваленных камней и потолком прохода.
Из обширной естественной пещеры они попали вновь в рукотворный лаз, более широкий, чем шел ранее. Но боковых ответвлений и тупиков становилось всё больше. Путники теперь петляли и возвращались по нескольку раз на одно и то же место, и вновь попадали в следующий тупик. Пока не отыскивали нужный проход. Но вскоре вновь обнаружилось русло тонкого ручья, что просочился сквозь стену подземного коридора, и дальнейшая дорога пошла вдоль его русла. Ручеек становился всё шире, пока не достиг в ширину метра полтора, и далее спускался вместе с проходом всё глубже и глубже. Пещерник, исполненный энтузиазма, чувствовал себя как дома и шёл уверенно. Интуиция и нос его не подводили.
В конце пути вновь пошло сужение прохода, и они оказались в совсем узком,
