солнце. Феликс так и не стал полноценным вампиром, в нем осталось что-то человеческое. А человеку нужно солнце, иначе он начинает мучиться в темноте. Феликс и так почти пять сотен лет терпел. Больше не может, невыносимо ему.
Золотистые глаза диковинного разреза прищурились, становясь похожими на лепестки мифического цветка.
– Солнце? – переспросила Даана. – И все?
– Да. Больше ему ничего не нужно. А! Еще Феликс говорил, что его мучают сотни лет постоянного вранья. Вся его жизнь состоит из легенд и лжи. Он до смерти устал от этого.
– Если существование его столь мучительно и беспросветно, отчего он не желает покончить со всей историей разом? Со всей своей бесконечной трагедией. Это же так просто: дождаться рассвета, увидеть солнце и умереть счастливым.
– Феликс рассказывал, что на его памяти некоторые вампиры до того разочаровывались в своем существовании, что так и поступали. И тогда с ними начинало происходить нечто страшное. Смерть для вампира – не финал, не избавление. Подробностей, увы, не знаю, Феликс этой темы неохотно касается. В общем, деваться ему некуда, и порой мне кажется, что держится он уже из последних сил. Настолько из последних, что рядом постоянно ворон кружится…
– Это тот, который Паблито?
– Ну да. Следит, как бы Феликс чего не натворил. Плохи дела.
– А ворону-то что за интерес в проблемах Феликса? Да и тебе тоже.
– Он понимает нас, мы можем общаться. Для меня, да и для пернатого, это редчайший шанс обрести такого защитника.
В этот момент с улицы раздался пронзительный, полный ужаса крик, который не смогли заглушить ни расстояние, ни стекла. Девушка привстала, выглянула в окно и увидела, как из сквера прямо на шоссе выбежал парень. Чуть не попав под машину, он помчался дальше под аккомпанемент рассерженных автомобильных гудков.
Даана поправила упавшую на лоб медную прядь волос, и они с треском заискрили под пальцами. Крыс поглядел на это явление и произнес:
– А какая у вас разница в возрасте? Она есть?
– Да, – Даана присела обратно в кресло и снова принялась играть бокалом, словно не могла придумать, чем еще занять руки, – но разница относительна.
– Поясни, пожалуйста.
– Попробую. Если говорить о биологической разнице, то я старше его почти на двести лет. Если говорить о психологическом возрасте, то я лет на пятьсот его моложе.
Недоуменно поморгав глазками, крыс поинтересовался, как такое может быть.
– Все просто. До того как стать вампиром, Феликс уже был взрослым, сложившимся человеком, много знающим, умеющим и понимающим. В дальнейшем он продолжил умножать свои знания. А я родилась такой, какая есть, мое время течет иначе, взросление идет по-другому, намного медленнее, чем у обычных людей – ведь у людей и время жизни намного короче, им многое надо успеть. Мне некуда торопиться.
– Но ты не вампир?
– Нет, конечно.
