одним из людей короля. Его держали здесь восемь дней, и шпионы Будека уже ищут его. Но он должен был умереть.
– А теперь они его найдут?
– Найдут. Далеко отсюда, в лесу. Они решат, что его растерзал дикий вепрь. – Он снова искоса взглянул на меня. – Можно сказать, что он умер легко. В старые времена ему бы вырезали пуп и гоняли бы вокруг священного древа, пока кишки не намотаются на него, словно шерсть на веретено.
– А Амброзий знает об этом?
– Амброзий тоже человек короля.
Некоторое время мы шли молча.
– Белазий, а что будет со мной?
– Ничего.
– Но разве подглядывать за тайным обрядом не святотатство?
– Не беспокойся, – сухо ответил Белазий. – У Амброзия длинные руки. Что это с тобой?
Я покачал головой. Я не смог бы объяснить этого словами даже самому себе. У меня возникло такое чувство, словно я стоял безоружным посреди битвы и вдруг мне в руку вложили щит.
– Тебе не было страшно? – спросил Белазий.
– Нет.
– Это похоже на правду, клянусь богиней! Да, Амброзий был прав. Ты отважен.
– Даже если и так, это не та отвага, которой стоит восхищаться. Когда-то я думал, что я лучше других детей, потому что не боюсь многого из того, чего боятся они. У меня, конечно, были свои страхи, но я умел держать их при себе. Я полагаю, это было что-то вроде гордости. Но теперь я начинаю понимать, почему даже тогда, когда я вижу впереди опасность и смерть, я смело иду вперед.
Белазий остановился. Мы были уже почти у самой рощи.
– И почему же?
– Потому что все это не для меня. Мне случалось бояться за других, но никогда – за себя. До сих пор не приходилось. Наверно, люди боятся неведомого. Они боятся боли и смерти, потому что это может подстерегать их за каждым поворотом. Но я… я иногда вижу то, что скрыто, то, что ждет впереди. И я заранее знаю, где меня ждет боль и опасность, и мне известно, что смерть моя еще не пришла. Потому я и не боюсь. Это не отвага.
– Да, – медленно произнес Белазий. – Я знал, что ты обладаешь даром ясновидения.
– Это бывает со мной лишь изредка и приходит ко мне по воле бога, а не по моему желанию.
Я уже и так наболтал лишнего – Белазий был не тот человек, кому стоит рассказывать о своих богах. Чтобы сменить тему, я быстро сказал:
– Послушай, Белазий! Ульфин ни в чем не виноват. Он ничего нам не сказал и остановил бы меня, если бы мог.
– Ты хочешь сказать, что если кому-то придется заплатить за все, то это должен быть ты?
– Но ведь это же справедливо. И к тому же я могу себе это позволить. – Я смеялся над ним, прячась за своим невидимым щитом. – Какова же будет кара? Я думаю, у такой древней религии, как ваша, должны быть в запасе кое-какие менее суровые меры наказания? Что со мной будет? Быть может, я умру от колик этой ночью или меня растерзает вепрь в следующий раз, как я выеду в лес без своего «Черного пса»?
