слова, кто-то, явно, был против.
Вовремя Джордж сообразил, что с такими вот своеобразными определениями дал маху и дружелюбно сказал:
– Конечно же, я пошутил. Всё люди и нации равны… Но я совершенно исключаю большинство тех, кто живёт в варварской России. Там просто невозможно быть свободным человеком! Одни обезьяны! Такова их история и ментальность. Или вы, незнакомец, против? Кстати, кто вы? Почему у вас такой жуткий акцент и почему вы оказались здесь? Вас кто-нибудь приглашал?
Невзирая на двух весьма и весьма тучных, но проворных охранников, агентов безопасности, которые уже стояли рядом с Рындой и ждали от Джорджа дальнейших указаний, Роберт Борисович уверенно и бодро сообщил:
– Мне не требуется никакое приглашение. Я, господа, автор! Всё вы – персонажи моей книги, которую я сейчас пишу…
– Вы, сэр, как вас там, путешественник во времени? – худая и жилистая дама задала незваному гостю свой вопрос.– Но ведь, к сожалению, в Америке немало сошло с ума господ… именно, на этой теме.
– Вы ни черта не поняли! – стал выходить из себя Рында.– Я гораздо больше и выше всяких там… сомнительных и несуразных путешественников. Я автор этого правдивого романа. Я – Роберт Борисович Рында! Я, можно сказать, просто всех вас… выдумал. Но, разумеется, заседание ваше имело место… А все вы – при-ду-ма-ны мной!
Джордж не выдержал такой наглости и ударил кулаком по верхней части трибуны.
Представительный и важный господин, да ещё и при власти, не мог понять и простить рассуждений и доводов тщедушного, наглого и тупого поляка под прозвищем «Автор».
– Как это ты мог придумать… меня, к примеру, свободного американца? – закричал Джордж.– Кто тебе дал такое право придумывать всех нас, реально существующих? Среди сумасшедших я встречал всяких гуманоидов, но авторы мне не попадались. Мне плевать на то, что в Центральной Вашингтонской психиатрической лечебнице повалился забор, и… ты, гадёныш, явился к нам, в собрание, где совершенно не нужен!
Охранники скрутили руки за спиной у Рынды, который стал понимать, что ему грозит реальная опасность. Ведь боль он ощущал самую реальную.
Джордж дал знак рукой, и охранники поволокли упирающегося Рынду к выходу.
В Белом доме всё компактно, потому путь не был таким долгим.
Они притащили его на знаменитые ступеньки перед самыми лужайками. Один из охранников ударил Рынду кулаком под рёбра, с правой стороны, второй – чётко вписал ему кулаком в глаз. Разумеется, от очков остались только воспоминания, и правое око российского либерала и, в каком-то смысле, и писателя закрылось. Отличная гематома получилась, а если по-простому – синяк.
Но на этом дело не завершилось. Они дотащили его до железных ворот и выпихнули его ногами тута… в свободный американский мир, в многомиллионое число обездоленных, нищих и бродяг.
Первый охранник, мгновенно вытащил из кобуры, висящей на его заметной филейной части тела, ниже спины, короче, на заднице
