я говорю, я прикладываю усилие, будто мне приходится идти сквозь туман. Не знаю, удастся ли мне это. Вся моя жизнь – заточение. Это заточение создано цепью, опутывающей меня от головы до влагалища и сжимающей меня при появлении любой женщины. Каждая женщина вызывает во мне чувство едва заметной нежности: мы все словно объединяемся с целью придать однородность тому, что сплачивает нас всех. Установить отношения со мной невозможно. Даже когда другие хорошо ко мне относятся, во мне всегда присутствует деструктивная ярость, вынуждающая меня лицемерить, притворяться, что я ниже мужчины, чтобы затем иметь повод вогнать их во фрустрацию. Я хорошо знаю, что превосхожу мужчин, и они сами это подтверждают. Мне необходимо спровоцировать мужчину на ошибку, чтобы потом обвинить его. Как если бы я заставила других расплачиваться за то незнание самой себя, которое испытываю внутри. Я знаю себя только такой, какой вынуждена быть. Я боюсь женщин, даже если при встрече с ними я становлюсь их пособником, что после оставляет во мне чувство тяжести или туман в голове. В продолжительной связи с женщинами я замечаю конфронтацию, основанную на ненависти, пустой эротизм в зоне клитора, и затем – подчинение, заставляющее следовать в одном единственном направлении – к смерти или саморазрушению. Даже по отношению к тем вещам, которые мужчины называют приятными, в моем уме формируется идея, а потом противоречивая навязчивость, которая вводит меня в состояние паники. Из этого состояния я могу выйти, только выплескивая ярость на что-то или притворившись, что мне страшно, ища защиты со стороны своего партнера. В том, что касается ощущения себя мужчиной или женщиной, это редкий опыт, который я переживаю и воспринимаю как выбор направления движения. Во время мастурбации все это обостряется».
Джулия (замужем): «О негативности я знаю, и она еще хуже, чем то, как вы ее описываете в своих работах. Я никогда не существовала. Я лишь сконструированная женщина. В десять лет я решила стать такой, как моя мать, чтобы быть действительно сильной, но у нее я научилась ярости, и это разрывает меня на части».
Джемма: «Когда я боюсь и не знаю к кому обратиться, смертельный и необъяснимый страх вынуждает меня быть только такой, какой меня создала мать».
Алиса (замужем): «Я чувствую в себе что-то, что управляет мною».
Эльза (не замужем): «Я воспринимаю других и вступаю в любой разговор не такой, какая я есть, а согласно установке процессора, который обусловливает мой разум. То есть о себе я не знаю ничего. Когда я плохо себя чувствую, то ощущаю такой „осадок мерзости“ между животом и спиной, что смерть в этот момент не могла бы пойти ни в какое сравнение с этим».
Роза (не замужем): «То же самое происходит со мной. Черный и жесткий шар в желудке, он расширяется, пока не появится бешеная пульсация одновременно в висках и клиторе. Ты чуть ли не сходишь с ума, и появляется желание выбежать на улицу, чтобы наброситься на кого-нибудь, словно животное. Вместо этого я должна быть неподвижной и одеревенелой, как будто ожидая того, что эта вещь или шар поглотит меня. Меня словно пережевывают. Если бы в
