голове у самого Филиппа. Но все равно этот тип и в штатском оставался натуральным полисменом. Впрочем, что бы он здесь ни делал, к достопочтенной Дэйзи Дальримпл это не имело отношения, иначе она вряд ли бы ему так обрадовалась. Вот что выходит, если позволять уважаемым лицам женского пола заниматься писательством и прочей подобной чепухой!
Филипп холодно кивнул.
Сыщик изогнул губы в ехидной улыбке и снова повернулся к Дэйзи.
– Рад, что успел вас поймать. Мне надо бежать, но прежде вот… вам на дорогу. – Он протянул ей коробку шоколадных конфет.
– Алек… мистер Флетчер, как мило с вашей стороны! Сейчас же поддамся искушению, и от них ничего не останется еще до пересадки в Крю.
Нет, вы слышали – Алек! В угрюмом молчании Филипп проводил Дэйзи к вагону, поборов острое желание украсить холеную щеку невежды отпечатком своей пятерни.
– Бодрее, дружище! – ослепительно улыбнулась ему Дэйзи, высунувшись из окна. – В этом случае Люси с тобой, наверное, была бы солидарна… но, согласись, иногда полезно иметь в союзниках полицейского. Спасибо за то, что подбросил. До встречи!
– До встречи, – мрачно отозвался Филипп.
Сидя рядом с обветренным возницей, забиравшим ее от станции, Дэйзи оглядывалась по сторонам. По обе стороны дороги тянулись каменные изгороди, а за ними виднелись зеленые луга Чешира. На свежей травке паслись круглобокие, упитанные коровы. Там и здесь из рощиц торчали шпили сельских церквей. Несмотря на пасмурное небо, воздух казался по-весеннему мягким, а в живых изгородях вспыхивал золотыми пятнами чистотел.
Понурая кляча не слишком спешно цокала копытами без особых понуканий со стороны ее хозяина. Тэд Рупер, как он представился, с готовностью выкладывал Дэйзи все подробности своей семейной жизни. Больше всего он гордился старшим внуком, который научился водить «ну, этот, как его, грузовой автомобиль» и теперь на регулярной основе возил товары из Манчестера в Лондон.
Дэйзи не удивлялась тому, что незнакомые люди запросто открывают ей душу. По неизвестной ей причине такое происходило уже далеко не в первый раз. Сама же она, подавая вовремя полные восхищения или сочувствия реплики, откладывала разные мелочи в памяти – пусть полежат там до того дня, когда она наконец выкроит время, чтобы заняться романом. Ну, на худой конец, повестью.
В писательском ремесле все пригодится.
Дорога обогнула лишенную листьев рощицу, и перед ними вдруг протянулась деревенская улица.
– Окклсуич, – объявил Тэд Рупер. – А вон, гляньте, на холме виднеется. Это Окклз-Холл самый и есть.
Склон был пологий – наверное, круче в Чешире и не бывает. По обе стороны тянулись одинаковые изгороди из белого штакетника, за ними – одинаковые палисадники с клумбами, а уже за палисадниками – одинаковые же, стоящие попарно домики. Все производило впечатление аккуратного, ухоженного: на клумбах проклевывались из рыхлой земли цветущие подснежники и зеленые стрелки тюльпанов,
