сомкнул в своих ладонях ее руки. – Отправимся с утра пораньше.
Его дочерна смуглое лицо блестело от пота. В сознании Ожулун мелькнула картина предстоящей ночи, сердце стиснуло от ужаса, но что самое страшное – ей показалось это грехом неверности перед тем, которого она против воли своей называла в мыслях суженым!..
– Нет! – вспыхнула Ожулун. – Давай отправимся сейчас! Или переправимся на другой берег вплавь и там заночуем?!
– Что с тобой? Ты чего-то боишься?! Тебя кто-то напугал?! Тут был кто-то?! – обратился он к старому слуге Нахаю.
– Кому тут взяться… – развел руками Нахай. – В это время людей бояться не стоит.
– Дичи полно, – поддержала мужа старуха Маргаа, – от сытости даже хищник обретает добрый нрав.
– Так что с тобой? Почему тебе не нравится здесь? – Чилэди вновь посмотрел на Ожулун.
– Нет-нет, – отвела она взгляд, – нравится. Просто почему-то захотелось на тот берег…
– Ладно, – по-отечески улыбнулся муж. – Пообедаем и отправимся в путь. Еще не поздно. Переправимся и переночуем на том берегу.
У Ожулун не то в глазах потемнело, не то она их просто закрыла от стыда: лучше бы Чилэди не был так заботлив…
– Не искупать бы невестку, – улыбнулась Маргаа. – Ей продолжать великий род, а вода еще холодная…
– Я с людьми отправлюсь вперед: одни подготовят переправу, а другие переправятся на тот берег и начнут разводить костры, чтобы к прибытию молодых все было готово. Но прежде надо накормить людей.
Челядь, как условились, двинулась сразу после обеда. Ожулун провожала их взглядом в непрекращающейся тревоге. Но уже скоро на противоположной стороне реки, вдали, заполыхали огни. Она успокоилась.
Чилэди тем временем сам запряг лошадь, усадил, легко приподняв, жену на арбу. Сел верхом на своего скакуна, а поводья упряжи привязал к седлу. Ожулун прилегла на мягкое ложе из овечьих шкур и под мерное покачивание задремала.
Проснулась в страхе: из-за укрытия арбы не было видно, что происходит снаружи – земля, казалось, гудела под топотом копыт, воздух раздирали чужие воинственные кличи. Она, едва удерживая равновесие в подпрыгивающей арбе, приоткрыла завесу. Чилэди нещадно хлестал коня, устремляясь к реке. Лошадь в упряжке неслась следом, вытянувшись как стрела. А наперерез мчались всадники! Того, который был во главе их, она не могла не узнать…
Чилэди на скаку выхватил лук и стрелу из колчана. Сердце Ожулун вздрогнуло – она испугалась, но не за Чилэди…
– Нохо! – хрипло и густо прокричал один из всадников. – Только попробуй выстрелить, безмозглый мэркит. Выпустишь одну стрелу, получишь семь!
Чилэди взревел как зверь и натянул тетиву: он был настоящим воином.
– Не надо! Не надо, Чилэди! – вырвалось из груди Ожулун. – Видишь, сколько их. Что ты можешь сделать один?! Не губи свою жизнь! Не губи ее из-за меня!
Чилэди замер на мгновение, приподнявшись в стременах: на берег
