вместе прошли не одну войну, одержали не одну победу. И мне приятно, что вы сейчас смотрите на меня и меня хотите видеть своим мэгэнеем, – Мадай, как всегда, самонадеянно опережал события, – но, догоры, силы мои уже не те, пусть командуют молодые…
При этих словах Мадай почему-то кивнул на Аргаса, хотя был с ним одногодок.
– Согласен с тобой, Мадай, согласен, – кивнул Мухулай. – Заслуга твоя велика, большинство из нас прошли твою науку, чтобы стать хорошими нукерами!..
– Да, – поддержал Джэлмэ, – мы одержали не одну победу и с Божьей помощью не раз одолевали превосходящего нас числом и оружием противника: или, мэркитов, татар, кэрэитов… Но ныне на нас идет враг, превосходящий нас неоднократно. В тойоны нам нужно выбирать не молодых и не старых, а тех, в кого будут верить все, от мала до велика.
– Надо готовиться к долгой войне, – коротко сказал Аргас.
– Кто будет мэгэнеем, решит хан, – подвел черту разговору Мухулай. – А до той поры задачу подобрать сюняев, подготовить тысячу к военным действиям я возлагаю… на Аргаса.
Старый охотник и воин казался себе недостойным звания мэгэнея даже на время, но в беспрекословном повиновении перед вышестоящим в роду опустился на правое колено, склонил голову:
– Ты сказал, я услышал.
После сытного обеда и решенного дела подоспела пора испить архи: пошла чаша по кругу…
– Догор, зайдем ко мне, – по обыкновению широким жестом под-хватил Аргаса под локоть Мадай, когда тот отвязывал узду своего коня.
– Зачем? – Аргасу не нравились молодецкие выходки Мадая, который, ко всему прочему, еще и выглядел старше своих почтенных лет.
– В кои-то веки заделались тойонами: я – сюняй, как ни говори, а ты вообще… считай, мэгэней! Это дело надо отметить!..
– Полвека тебя знаю и не могу понять: ты и впрямь такой или прикидываешься? Страшная война на подходе, а тебе все хаханьки!.. Ну, скажи, зачем ты выскочил вперед других в разговоре с Мухулаем?..
– Я и сам не понимаю, сказал, а потом думаю: чего это я ляпнул!
– Аргас, сделай его сюн алгымчой – охранной сотней, – встрял в разговор Усун. – Потрясет свое толстое пузо день и ночь в седле, может, поумнеет!..
Усун подтянул потуже подпругу и поскакал в сторону своего стана. Аргасу и Мадаю было по пути. Они помчались рысью по безбрежной заснеженной степи. Солнце уже садилось за край земли, но еще лило свой вечерний тихий свет, рассыпаясь искорками в каждом хрусталике талого снега.
– Чох, чох!.. – припустил галопом коня Мадай и, оглядываясь и посмеиваясь, высоко взмахивая плетью, стал уходить вперед.
Аргас вздохнул было, придерживая рванувшегося вслед коня, не желая участвовать в детских шалостях старого друга, но тотчас взыграло, застучало в нежданном мальчишечьем азарте сердце, пятки сами шлепнули скакуна по бокам, взметнулась плеть, и с гиканьем, припав к гриве, он понесся, полетел, словно выпущенная из тугого лука стрела.
