тех районов. С учетом таких важных моментов становится легче объяснить, почему практический результат политики Константина в духовной сфере оказался меньшим, чем он рассчитывал. Участники того собора не смогли придумать буферную формулу для облегчения всеобщего примирения в духе компромисса. Отношение самого Константина к арианам в скором времени смягчилось (в конце-то концов, как раз арианский епископ окрестил его, когда он был при смерти), но противники Ария, во главе с самым последовательным их представителем епископом Афанасием Александрийским, оставались беспощадными к арианам. Когда Арий умер, этот спор еще продолжался, а в скором времени скончался и сам Константин. И все равно арианству не дано было прочно прижиться на Востоке. Своего окончательного успеха арианские миссионеры достигли среди германских племен Юго-Восточной России; воспринятому населением стран варваров арианству суждено было сохраняться на Западе до VII столетия.
Насколько неизбежным можно считать случившееся в конечном счете возвышение церкви? Гадание по этому поводу никакой пользы не принесет. Понятно, что, вразрез с существовавшей североафриканской христианской традицией, носители которой видели государство учреждением бесполезным, настолько безусловно важное явление, каким считается христианство, едва ли могло оставаться непризнанным гражданской властью. Кто-то должен был сделать первый шаг. Таким человеком, соединившим церковь и империю на все время существования самой империи, стал Константин. Его выбор оказался решающим в истории человечества. Больше всех от решения Константина выиграла церковь, ведь ее служители обрели благодать Рима. Внешне в империи мало что изменилось. Как бы там ни было, сыновей Константина воспитали христианами, и пусть даже хрупкость нового учреждения обнаружится вскоре после его смерти в 337 году, он все равно совершил решающий разрыв с традицией классического Рима. В конечном счете невольно он заложил основы христианской Европы и, тем самым, основы современного мира.
Одно из его решений, совсем чуть-чуть не такое долговечное по своему действию, было основание им «по промыслу Божиему», как он сказал, на территории древней греческой колонии Византий у входа в Черное море города, сравнимого с Римом. В 330 году этот город освятили с присвоением имени Константинополь. Притом что его собственный двор оставался в Никомедии и ни один император не жил там постоянно еще 50 лет, Константин снова определил будущее своих потомков. На протяжении тысячи лет Константинополь служил девственной христианской столицей, неопороченной языческими обрядами. После этого больше 500 лет своей столицей его считали язычники, а потенциальные преемники его традиций постоянно вели борьбу за обладание им.
Тем не менее умерим свои разыгравшиеся фантазии. Нам следует вернуться в Римскую империю той поры, когда ее покинул Константин, в глазах римлян все еще остающуюся единственной цивилизацией,
