быть, он не врал.
– Кто?
– Тип один… Сказал, что тиран.
– Как его звали?
– Имени не называл. Но он не был похож на тирана. По крайней мере, я их себе по-другому представляла.
– Рейна, лишь тиран мог вернуть ярость за такой короткий срок. Что он потребовал взамен?
– Ничего… Только сказал, чтобы я не возвращалась. Странный тип.
– Между прочим, он может тебя сейчас слышать.
– Мне почему-то он не показался страшным, – улыбнулась я.
– Ох, Рейна, – вздохнул Тарьял, – ты совсем ничего не знаешь о тиранах. Они коварны. Особенно Лаорт.
– Этот сказал, что никогда не лжёт.
– Если он светлый. Они не лгут. Но могут не говорить правду. Или говорить не всю. Смотря, как вопрос задашь. А это в иной раз намного опасней лжи.
– У него светлые волосы и голубые глаза. И он весьма необычен.
– Тираны отличаются красотой, – ответил Тарьял, и в глазах его промелькнуло странное выражение, – особенно светлые.
– Есть какие-то другие?
– Да, тёмные. Они намного слабее, но могу лгать. С тиранами лучше не связываться. Никогда.
– Ну, я особым желанием не горю… Скажи лучше, что за колдовство ты творишь?
– Мне нужно восстановить свой источник.
– Здесь? – удивилась я.
– Вообще-то, Рейна, ты стоишь перед водопадом Забвения. Живым источником Ярости.
Вот это да! Я и не знала. Столько слышала об этом месте, и сто раз порывалась посмотреть, но отец говорил, что ещё не время. А выходит, совсем обычная пещера. Необычной высоты водопад.
– В тебе ещё маловато ярости, – прошептал Тарьял, – поэтому не слышишь зов источника.
– А ты слышишь?
– Да.
– Но ты же не владыка.
Колдун неожиданно вздрогнул и взгляд его заметно похолодел.
– Ступай-ка ты домой, Рейна Кош.
И прежде чем я нашлась, что сказать, Тарьял взмахнул посохом, и я очутилась в саду отцовского замка.
Знакомые берёзки шелестели над головой тоненькими веточками, а сбоку пересвистывались яблони-шептуньи. Рядом на терновых кустах сидела стайка болтушек и смотрела на меня с любопытством.
– А ну прочь, сплетницы, – шикнула я, однако негодницы совершенно не испугались. Улыбались, надувая румяные щёчки, похожие на рябиновые бусинки, и тарахтели так, что звенело в ушах. И мои губы невольно дрогнули. По-своему я их любила, хоть и хотелось иной раз открутить щебетухам головы.
– Рейна! Рейна! Рейна!
– Что мы тебе расскажем!!!
– Ярушка ела кислючие яблоки!!!
– Очень много…
– И потом её тошнило.
– Сильно-сильно!!!
– А Флоризель злилась!!!
– И камешками в нас швыряла.
– Миклош пыжится, что будет мальчишка!
