л:
– Танечка, можете посидеть пару минут в одиночестве?
– Конечно, – улыбнулась я.
– Не испугаетесь? У меня тут скелет стоит!
– Он не настоящий, – засмеялась я.
– А многие боятся, – усмехнулся врач и покинул кабинет.
И зачем ему держать в кабинете то, что нервирует больных?
Долго раздумывать над этим вопросом я не стала, огляделась по сторонам и взяла со стола тетрадку. На ней было написано: «История болезни Сергеевой Татьяны».
История болезни? До сих пор я считала себя абсолютно здоровой. Я поежилась и открыла тетрадь.
«Состояние после двухнедельной комы». По моей спине пробежал озноб. Документ был заполнен от руки. Но вопреки всем анекдотам про почерк врачей я легко разобрала каждое слово. Похоже, Филипп Андреевич увлекался каллиграфией, буквы он писал так, что любой японец мог бы прийти в восторг от красоты их начертания. Понимая, что Маслов вот-вот вернется, я быстро посмотрела историю болезни. И вскоре мне стало плохо, закружилась голова, к горлу подступила тошнота.
Стало ясно, как я оказалась в кабинете Маслова. В конце мая я ехала в машине своего любовника Леонида Ильича Коровина. Тот не справился с управлением и врезался в дерево. Леонид погиб на месте. Удивительно, но я, сидя около водителя, не получила ни одной царапины, зато потеряла сознание и не приходила в себя четырнадцать дней. И что самое удивительное, в медцентр меня поместила свекровь, мать моего мужа.
– Я занят с пациенткой, – долетел из коридора голос Маслова. – Освобожусь, и поговорим.
Я закрыла свою историю болезни и вернула ее на место.
Через секунду в комнате возник Филипп Андреевич.
– Простите, Танечка. Давайте вернемся к нашей беседе. На чем мы остановились?
Я попыталась собраться с мыслями. Что говорил Маслов перед уходом? Почему он ушел? Вроде его куда-то позвали…
– Танюша, – нежно произнес хозяин кабинета, – сконцентрируйтесь, попытайтесь, душа моя, сообразить… Ну?
– Не получается, – пробормотала я. – Вы говорили… про мясо… вроде.
– Ерунда, душенька, мы справимся, – успокоил меня врач. – «Причина язвы желудка не в том, что едите вы, а в том, что ест вас». Вот главное, что многие забыли.
– У меня ничего не болит, – вякнула я.
– В анамнезе у вас есть язва, – уточнил доктор. – Ранее считалось, что сия неприятная болезнь, способная даже привести к смерти, вызывается исключительно неправильным питанием. В зоне риска были любители острого, жирного, соленого, копченого. Потом выяснилось, что недуг вызывает бактерия.
– Хеликобактер пилори, – неожиданно осенило меня.
Маслов зааплодировал.
– Верно. Ну и ну! Только что вы уверяли, будто начисто все забыли.
– Я помню свое имя, – ответила я. – Откуда знаю про возбудитель язвы желудка, для самой загадка, – смутилась я. – Язык помимо воли это произнес. О! Вот еще что выплыло из тьмы. Врачи считают, что большое значение имеет моральное состояние пациента. Если он нервничает, злится, «ест себя», то труднее вылечивается.
– Ай, молодец, – обрадовался Маслов, – не знай я, что вы учительница русского языка и литературы, подумал бы, что вы доктор. Отлично материал изложили. Откуда столь обширные познания?
Я пожала плечами:
– Понятия не имею. Словно кто-то подсказал.
Филипп Андреевич потер руки:
– Прекрасно. Давайте выясним, что еще вам этот «кто-то» мог нашептать. Что вы можете о себе сообщить?
– Меня зовут Таня Сергеева, – ответила я. – Работаю в школе.
– Браво, – восхитился Маслов.
– Сами только что назвали мою профессию, – вздохнула я.
– Сколько вам лет?
– М-м-м, – промычала я, – ну… раз я педагог… значит, окончила вуз… мне точно за двадцать.
– Гениально, – восхитился эскулап. – Поточнее получится?
– Навряд ли, – призналась я.
– Так, попробуем с другой стороны. Имя Этти вам знакомо?
Я уставилась в окно. Этти?
– Мать Миши, – подсказал врач, – ваша свекровь…
Меня словно стукнули по голове медным тазом, в голове взорвалась граната. На секунду свет померк, затем перед глазами запрыгали разноцветные огоньки, меня затошнило, комната завертелась, потолок поменялся с полом.
– Этти! – закричала
