target="_blank" rel="nofollow" href="#n_24" type="note">[24] и вообще никаких развлечений, как в Ташкенте, – рассказывал консул.
– Кстати, – спросил он меня, – кто была эта высокая женщина в вашей ложе в прошлый раз в театре?
– Это – одна из моих хороших знакомых, – ответил я. – А что, она вам понравилась? Если хотите, я вас познакомлю с ней, – предложил я.
– Да, я с удовольствием познакомлюсь с ней, – ответил консул, и глаза его заблестели еще больше.
– Итак, господин консул, – начал Стырнэ после изрядного числа выпитых рюмок, – мы теперь с вами хорошие друзья. Вы знаете, что мы вообще любим афганский народ, который первый протянул руку большевикам, но дело в том, что за последнее время мы замечаем недружелюбные акты со стороны Афганистана. Так, например, басмачи, с которыми мы боремся, пользуются гостеприимством в Афганистане. Конечно, мы думаем, что это влияние англичан на некоторых членов вашего правительства, поэтому мы, считая вас нашим другом, хотели бы просить информировать нас о тех недружелюбных к нам распоряжениях, кои вам известны.
– А что вы можете мне предложить? – задал вопрос консул.
Мы переглянулись между собой, ибо вопрос был для нас неожиданным. Наконец, Стырнэ решил идти в открытую.
– Смотря, что вы можете нам предложить. Скажите, в чем конкретно вы можете нам помочь, и, я надеюсь, в условиях мы договоримся, – ответил Стырнэ.
– Я могу вас познакомить со всей секретной перепиской консульства и дам вам ключ к шифру между мною и Кабулом. Но взамен я прошу политической и материальной гарантии. Вы должны обещать мне через Наркоминдел право убежища в случае моего отказа вернуться в Афганистан, и, наконец, я прошу за все мои услуги десять тысяч рублей золотом, что, я думаю, для вас являются небольшими деньгами, – выкладывал консул свои условия.
Мы молчали. Что можно было ему ответить? Вопрос о праве убежища так же, как и вопрос о такой сумме, как 10 000 рублей золотом, мы были не вправе решать. Об этом нужно было просить разрешения высшей инстанции.
– Хорошо, мы обдумаем ваши предложения, и я думаю, что мы придем к соглашению, – ответил Стырнэ. Деловой разговор исчерпан. Побеседовав еще некоторое время о разных мелочах, консул уехал. Опять мы остались одни. Стырнэ задумчив, Уколов по-прежнему невозмутим.
– Да, дело нелегкое – достать такую уйму денег. Нужно будет вопрос согласовать с ЦК и с Наркоминделом, это займет недели две времени. Да и едва ли наши начальники согласятся на такую комбинацию. Однако посмотрим, – задумчиво сказал Стырнэ. – А вы, товарищ Агабеков, пока продолжайте агентурную разработку консульства, чтобы не терять даром времени, – обратился он ко мне.
Я сидел на конспиративной квартире с молодым таджиком, недавно приехавшим из Парижа. Это был мой тайный агент Хубан-шо, подружившийся с афганским консулом и информировавший нас о консульских делах. Хубан-шо был завербован отрядом особого отдела ГПУ. Там же ему преподали
