и исчезает, буквально растворяется в воздухе, будто погружаясь в прозрачную жидкость, разъедающую плоть вместе с костями. От такого зрелища даже внешне равнодушного Германа передернуло, а Берт внезапно обнаружил в себе склонность к нездоровым фантазиям. Однако постепенно очередь редела, и Герман первым из своей команды оказался перед Вальтером Гроттом. После объявления наказания им больше не доводилось разговаривать, и сейчас Герман в полной мере ощутил внезапное желание довериться этому человеку. Иного выбора не оставалось – с каждой их встречей Гротт узнавал все больше и мог прийти к неверным выводам. К тому же, как ни мерзко это признавать, ситуация с памятью Альберта требовала посторонней помощи.
– Прочтете по прибытии. – Учитель протянул инструкцию и, не позволив Герману ее коснуться, добавил: – Я оставил подарок. Найдешь его и вернешь после. Удачи.
Герман схватил листовки и кивнул.
Перемещение было точно таким, каким он себе его представлял. Тугой комок тошноты, подкативший к горлу и камнем ухнувший обратно в желудок, цветная бело-сиреневая вспышка перед глазами, и вот уже земля больно бьет по груди. Хорошо еще, что, ожидая подобного, парень выставил перед собой руки и тем самым спас лицо. Нос защекотала сухая травинка, Герман, не сдержавшись, громко чихнул, вскочил и торопливо огляделся.
Его выкинуло на крошечную полянку, поросшую густой травой, местами доходящей до колен. Одуряюще пахло свежестью подступавшего со всех сторон леса, уши в первые секунды заложило от звонкого птичьего чириканья, от нагретой за день земли исходило приятное тепло.
Герман взялся за кольцо, приготовившись сканировать пространство, и в тот же миг из ближайших кустов выскочил человек и радостно завопил:
– Аааа! Я спасен, я спасен!
Герман уклонился от объятий, просто уйдя чуть вправо, и крикун по инерции пролетел вперед, рухнув в траву и подняв стайку мелких голубых бабочек. Одна из них приняла взлохмаченные рыжие волосы за диковинный цветок и присела отдохнуть.
– Рене? – Герман задумчиво прикусил губу. – А где Берт?
– Мне почем знать? – Он поднялся, раздраженно смахнул бабочку и принялся неловко отряхиваться. – Я только-только вывалился, чуть концы не отдал. Хреновые у них артефакторы, папаня говорил, при перемещении так колбасить не должно.
Герман постарался пропустить тираду мимо ушей – манера речи сокурсника его коробила.
– Где Берт? Он разве не шел прямо перед тобой?
– Мы поменялись. – Рене выплюнул попавшую в рот травинку. – Испугался наш красавчик.
Это он мог, но Герман не собирался признавать этого вслух. Повернувшись спиной, он нырнул в кусты. За ними обнаружилось то, что Герман назвал бы джунглями, хотя своими глазами видел впервые – иллюстрации в книгах не в счет. Они с Рене попали во влажную шумную духоту леса с его голыми высокими стволами, переплетениями лиан и огромными яркими, несомненно, ядовитыми цветами. Он удивился, причем настолько сильно, что это оказалось заметно по выражению его лица, что бывало
