на крови залетейских мух —
Им глазки и лапки поэт посчитает в своей тетради.
И вот ты стоишь, нетленная, в зоосаде,
А я остаюсь синонимом всех старух.
2.
Сестренка Мари, ты продрогла, возьми пальто.
Что наша вражда – античность, зола и лава.
В глазах Геркуланума, в пепле его пустот —
Вот столько же слез, и в ночи различаешь слабо
Оттенки кровей, бургундское от бордо.
Нашей жизни отнюдь не Барто сочиняет главы,
Но зато – королева, каменная – зато,
Мемориалу вовек не покинуть своей оправы.
Мы имеем возможность любить, но права
Быть любимой нам не давал никто…
Глядя, как зоосад вокруг превращается в шапито —
Не за то мы боролись, воистину, не за то.
3.
Пальтишко мое приспущено с белых плеч
Твоих, на мельничный жернов слетает птица.
Ты знаешь, наверно, я б стала тебя беречь,
Когда б нам выпало вновь, двоюродным, породниться,
Хотя ты, конечно, удавишься поклониться,
И взгляды одни – разрывные, шрапнель, картечь.
Надо было, что ли, вниманье мое отвлечь,
Ну, там рявкнуть: пошла ты знаешь куда, сестрица?!
Потому что – чем наша нежнее при жизни речь,
Тем активней посмертно хочется материться.
И по делу: тесна, к сожаленью, моя столица,
Для полков, которым с тобой не терпелось лечь.
4.
Ну, а ты, конечно, на каждом углу лгала,
Что я не способна любить, размножаться, длиться.
Кто тебя просил соваться в мои дела?
Я уже позабыла – ты скольким скотам дала,
Только б они поверили, что я и впрямь не девица?
Анатомия сердца – изъян моего ствола,
Анатомия тела – склеп, Господня десница.
Та глава, которую я невпопад прочла,
До сих пор нераскрытой книгой в пыли томится,
И на каждой странице – снова зола, зола…
Наше тело – тьма, понимаешь, Мари, темница,
За единым выходом, которым ты и прошла.
5.
Ты не станешь старой. Парик под чепец затолкав,
Строить внучек, седых дочерей приводить к ответу,
Видеть в зеркальных стенах и потолках
Только фотографическую кювету,
Проявляющую то, чего в тебе точно нету:
Старость в румянах, бантах, на крашеных каблуках.
Ты точно не станешь старой, даже того взалкав,
Как ядра в ватерлинию алчется изношенному корвету —
Так истомным гулом несется в разбитых на треть полках
Трубный возглас атаки, и впопыхах
Расцветают
